Предчувствие войны или время мучительного выбора читать ~2 мин.

МОСКВА. Издательство АСТ выпустило новую книгу Дмитрия Быкова «Июнь».

Эпиграфом к новой книге Дмитрия Быкова могли бы стать слова Горького о невозможности понять смысл настоящего без знания прошлого. Герои «Июня» — родом из смутных лет, предшествовавших величайшей катастрофе XX века. Но читателям дня нынешнего их мысли и тревоги понятны и пугающе близки. В большей степени, чем хотелось бы.

О параллелях, возникающих при оценке двух разнесённых во времени переломных эпох, шла речь и в беседе Быкова с обозревателем Русской службы Би-би-си ещё в 2015 году. О необходимости, прибегнув отчасти к языку Эзопа, напомнить о трагических уроках истории, её цикличности. Об атмосфере, в которой военная риторика оказывается привлекательнее, чем естественное стремление к достойной жизни.

Для выбора первого варианта созданы все условия, предпочесть его не составляет труда. Верить в собственную непогрешимость и существование некоего убедительного «но», отнимающего свободу и перечёркивающего биографию других людей. Подобный подход «усердно воспитывали в последние пять лет — и воспитали».

Второй вариант требует немалого мужества и многих лет неимоверных созидательных усилий. Практически «сизифов труд». Без гарантий и надежды воспользоваться его плодами. Быков считает литературу панацеей, позволяющей пережить страдание лишь в теории, излечить от оправдания и обожествления войны. Единственное, по его мнению, доступное в данный момент средство, способное противостоять невежеству и мракобесию просветительство — просветительство.

Герои каждой из трёх частей романа живут в атмосфере постоянно нависающей войны. Ею пугают, ей посвящают пьесы и песни, «весь этот «Большой день». Одни, как студент ИФЛИ Миша (его прообразом стал поэт Давид Самойлов), которому посвящена первая часть пытаются говорить на эту тему с иронией. Или молчать вовсе, помня о материальности изречённых мыслей, способных приблизить бездонное зеро.

Для других это время драматично вдвойне. Душевный кризис героя второй части — журналиста Бориса Гордона — обусловлен и ощущением надвигающейся катастрофы, и крушением надежд в погружённой в трясину репрессий и доносов стране, мучительными коллизиями в личной жизни. Образ его возлюбленной навеян во многом трагической историей Ариадны Эфрон.

В литераторе Крастышевском, мечтающем предотвратить войну и составляющем закодированные сводки для Сталина, проницательный читатель узнает писателя, драматурга, философа Сигизмунда Кржижановского. Его называют «прозёванным гением», произведения которого почти не печатались при жизни.

Роман «Июнь» ещё и о великом поколении, к которому относились и Самойлов, и Наровчатов, и Коган, и Трифонов, и Окуджава. Поколении, «повыбитом железом» и возродившем страну в мирное время.

Елена Танакова © Gallerix.ru