Импрессионисты

В народном воображении они – художники без гроша в кармане, которые долгое время были отвергнуты публикой, государством, прессой и рынком, жили своим умом и добились признания лишь много позже. Как всегда в легендах, в них есть доля правды: первая выставка 1874 года была коммерчески и по посещаемости провальной, как и продажа в Друо в следующем году. Но начиная с выставки 1876 года, вся художественная пресса присутствовала на её открытии и опубликовала десятки статей, не все из которых были неодобрительными. Консервативная пресса называла их «непримиримыми», другие, во главе с Золя, предпочитали называть их «натуралистами». Некоторые все ещё сомневались в неологизме, предпочитая «импрессионизм». Как бы вы их ни называли, они не были неизвестными и уж точно не были никем.

Конечно, не все они были удачливы – как Дега или Кайбот, – но социологически они были ближе к буржуа, чем к рабочему классу. Американский искусствовед Альберт Бойм (англосаксы после Джона Ревальда в 1946 году и его знаменитой «Истории импрессионизма» вытеснили французов в изучении этого движения) утверждает, что художники-импрессионисты были частью стремления привилегированных классов скрыть и подавить франко-прусскую войну и драматические события Коммуны, которые были ещё очень близки. Для этого они опирались на многочисленные «буржуазные» сцены современной жизни Ренуара, Дега и Моне. Некоторые историки неверно истолковывают события, связанные с завещанием Кайлеботе, чтобы придать достоверность идее о том, что государство не считалось с импрессионистами. Гюстав Кайлебот поддерживал своих друзей-художников, купив для них около шестидесяти картин, которые он намеревался передать в дар государству после своей смерти в 1894 году. Благодаря Пьеру Вейсу мы теперь знаем, что власти были в восторге от этого пожертвования, которое означало, что эти художники наконец-то могли попасть в государственные коллекции и быть выставленными в Люксембургском музее в Париже. Именно из-за того, что положения Кайлеботе было трудно соблюдать, завещание не было сделано сразу. Но в итоге сорок одна картина Сезанна, Моне и Писсаро была принята и выставлена в 1896 году.

Так откуда же взялась эта легенда – о художниках-изгоях, созданных по образцу позднего Ван Гога? Возможно, главными виновниками были две знаменитые фигуры: Золя и Пуччини. Золя, их друг, в 1886 году опубликовал роман L'Œuvre, в котором художник Клод Лантье, не понятый публикой, в конце концов вешается перед незаконченным холстом. Десять лет спустя итальянец Пуччини написал знаменитую оперу «Богема», в которой четверо друзей – художник, поэт, музыкант и философ – живут в одной мансарде и ведут беспорядочную жизнь без гроша в кармане. Затем, в XX веке, авангардисты стали наследниками импрессионистов в их борьбе с массовым искусством. Но их наследники были более социально ангажированными, на стороне «авантюризма» против установленного порядка (Пьер Дэ), приписывая импрессионистам, путем слияния и в ретроспективе, статус маргиналов, которыми они, однако, не были.