Джошуа Рейнольдс, английский портретист читать ~10 мин.

Великому Уильяму Хогарту уже было двадцать шесть лет, он был признанным гравёром, когда в 1723 году в Плимптоне-Эарле, Девон, родился Джошуа Рейнольдс (Joshua Reynolds, 1723–1792). Его отец, директор местной грамматической школы, изначально планировал, что Рейнольдс займётся медициной. Однако, заметив у сына яркий талант к живописи и признав его неизбежную склонность к искусству, он в семнадцать лет отправил его в Лондон учиться у Томаса Хадсона.

Хадсон был способным художником, работавшим в сухом, формальном стиле кнеллеровской школы портретного искусства. Тем не менее, его дарования были ограниченными. Рейнольдс быстро осознал, что его учитель не может дать ему многого. Обучение должно было длиться четыре года, но оно внезапно прервалось через два года. Ранним свидетельством обходительности и дипломатичности Рейнольдса стало то, что он сумел сохранить дружбу с Хадсоном.

Более заметный современник Рейнольдса — шотландский портретист Аллан Рэмзи (Allan Ramsay, 1713–1784), который был ведущим портретистом в Лондоне с 1740 по 1755 год и пользовался благосклонностью британской королевской семьи. В 1767 году он был назначен официальным художником короля Георга III, опередив в этом назначении Рейнольдса.

В последующие два года Джошуа Рейнольдс писал портреты в районе Плимутского графства. В 1744 году он вновь вернулся в Лондон, получив через Хадсона приглашение в Клуб Художников. Однако после смерти отца в 1746 году Рейнольдс снял дом в Плимут Доке и нашёл достаточно работы в окрестностях, чтобы содержать себя и двух своих сестёр в течение следующих трёх лет.

Картины Джошуа Рейнольдса

Именно в этот период он познакомился с портретистом Уильямом Ганди. Влияние Ганди заметно сказалось на стиле Рейнольдса, способствуя развитию богатой, сочной манеры письма краской, которая стала одной из характерных черт его поздних работ. Дружелюбный характер и очаровательные манеры Рейнольдса сделали его желанным гостем в доме графа Маунт-Эджкемба и принесли ему популярность среди гостей. Одним из таких гостей был адмирал Кеппел — командир Средиземноморской эскадры. В 1749 году он предложил Рейнольдсу совершить путешествие в Италию на своём корабле «Центурион». Предложение было принято, и этот визит в Италию ознаменовал завершение первой эпохи в карьере Рейнольдса.

Итальянское путешествие

В Италии Рейнольдс мало занимался оригинальной живописью. Он сосредоточенно и основательно изучал великих итальянских мастеров. Это оказало влияние на его собственную манеру, развило его критическое восприятие и позволило ему сформулировать те идеи об искусстве, которые впоследствии легли в основу его лекций.

Рейнольдсу было двадцать шесть лет, когда он прибыл в Италию, полный восторга перед произведениями старых мастеров. Его характер уже был полностью сформирован, и как художник он давно отошёл от сухой манеры и устаревших условностей популярных портретистов. У него был покладистый характер студента, что позволяло ему извлекать пользу из изучения произведений других художников. Однако при этом он обладал достаточно острым умом, чтобы не превратиться в слепого подражателя.

По мнению Рейнольдса, Микеланджело, Рафаэль и Аннибале Карраччи из Болоньи были великими образцами того, что тогда называли «великим стилем» живописи. Венецианских колористов он ставил на более низкую ступень, говоря об их работах как об орнаментах, не обращающихся к разуму или воображению. Из трёх лет, проведённых в Италии, он провёл менее года в Венеции, а большую часть времени — в Риме. Тем не менее, именно венецианцы оставили наиболее яркий отпечаток на его стиле.

Влияние художников Итальянского Возрождения

Работы Рейнольдса редко, если вообще когда-либо, напоминают о суровости и величии Микеланджело. Однако их богатство и теплота цвета, пышность расположения и сочность пигментов постоянно вызывают ассоциации с великими мастерами Венецианского Возрождения. Позднее, примеры Рубенса и особенно Рембрандта ещё более развили эту склонность к богатым, ярким и золотистым цветовым схемам, а также к роскошной текстуре мазка. Цвет был его величайшим природным даром, наряду с инстинктом к гармоничной композиции.

В вопросах формы он занимал не первоочередное место, хотя сам считал её важной среди художественных достоинств. Рейнольдс был менее одарён в форме, чем в цвете и композиции. Хотя он всегда придавал фигурам ощущение веса, плотности и прочности, он не слишком чутко воспринимал утончённые формы и не любил тонкую игру поверхности. Конечности его фигур, особенно руки, часто не показывали внутренней костной структуры. Метод изучения, которым он пользовался в Италии, не развивал это чувство формы, хотя был превосходен в других отношениях.

Рейнольдс мало копировал, но делал многочисленные записи в своём эскизном блокноте относительно композиции, расположения света и тени. Это было характерной чертой его интеллектуального подхода к работе. Он понимал, что время, потраченное на ручной труд по созданию полных копий, окажется менее продуктивным, чем время, посвящённое размышлениям о принципах, по которым создавались произведения великих мастеров. Поэтому его наброски были небольшими, но полными смысла. Вернувшись в Англию в 1752 году, он стал наиболее полно образованным английским художником своего времени.

Возвращение в Лондон

После трёх месяцев, проведённых в Девоне, Рейнольдс наконец переехал в Лондон. Его приветствовали его давний учитель Хадсон и давний покровитель — граф Маунт-Эджкемб. Его портреты адмирала Кеппела и прекрасных сестёр Ганнинг обеспечили ему мгновенный успех, и он стремительно стал самым популярным художником города. До конца жизни у него не было серьёзных соперников, за исключением Гейнсборо и Ромни. Он был настолько занят заказами, что почти не оставалось времени на учёбу, чтобы восполнить недостатки в чувстве формы.

Очарование его личности обеспечило ему широкий круг образованных друзей, и он стал центром яркой группы людей, отличавшихся по званию или дарованиям. В 1768 году его избрали первым президентом недавно созданной Королевской академии художеств, а на следующий год он был посвящён в рыцари. Последние годы жизни были омрачены невзгодами: он был глух на протяжении многих лет, дальнозорок и в конечном счёте почти ослеп. Смерть наступила 2 февраля 1792 года, и он был похоронен в Соборе Святого Павла рядом с могилой сэра Кристофера Рена (1632–1723).

Художественные идеалы

Задачи и идеалы Рейнольдса в искусстве полно изложены в пятнадцати Discourses, которые он произносил перед членами и учениками Королевской академии. В последнем из них, сказанном уже пожилым человеком, который почти ослеп, он говорил, что если бы мог прожить жизнь снова, то посвятил бы себя исключительно исторической живописи и попытке подражать искусству Микеланджело. Он осознавал, что сам поддался искушениям, против которых предостерегал слушателей, и не сумел воплотить «великий стиль» живописи, который пропагандировал как высшую форму искусства.

Его обширная практика портретиста оставила мало времени для воображения. Иронично, но его немногие картины в этом жанре не демонстрировали того великого воображения, которое он сам считал первоочередной необходимостью «великого стиля». Однако возвышенные идеалы, которыми он руководствовался, придают его портретам широту, достоинство и индивидуальность. В той мере, в какой это было применимо, он старался в своих портретах выражать принципы великого искусства, как он их понимал.

Стиль портретирования

Джошуа Рейнольдс никогда не довольствовался простой фиксацией черт лица или буквальным описанием внешности. Он стремился запечатлеть на холсте постоянные основы характера в величественной и монументальной манере. Эффекты света и тени в его работах всегда широкие и простые. Он избегал множества мелких бликов, которые ведут к излишней детализации и отвлекают внимание от сути лица. Определяя «великий стиль», он настаивал на значении обобщения и на устранении временного, случайного и индивидуального.

Рейнольдс был слишком проницательным человеком, чтобы допустить упрощение отдельного лица при портретировании конкретного человека. Он стремился представить эти конкретно-индивидуальные качества в их наиболее прочном и общем облике. Его портреты имеют некую символическую окраску, и его персонажи воспринимаются как типы эпохи и класса, а не просто отдельные личности. Поэтому его характеристика редко бывает интимной и не обладает глубокой психологией, присущей, например, работам Рембрандта.

Его модели чаще всего принадлежали к богатому и аристократическому кругу. Многие из них были лицами, отличившимися по рангу и манере. Широта мазка, роскошь палитры, исключение лишних деталей, богатая и гармоничная композиция — всё это создаёт характерный образ светской и изысканной среды.

Работы Рейнольдса, выполненные масляной живописью, отражают множество влияний. Кроме Тициана, Рубенса и Рембрандта, на его стиль повлияли также Корреджо и Пармиджанино. Однако он никогда не скатывался в «порок эклектизма», который лишает остроты художественный вкус. Его композиции и цветовые схемы обладают неисчерпаемым разнообразием, которому когда-то завидовал Гейнсборо и которое до сих пор вызывает восхищение.

Портреты женщин

В портретах женщин ему нравилось передавать красоту и спокойную грацию, производящие сильное впечатление. Он часто изображал их в образах мифологических нимф или богинь, чтобы придать их красоте универсальность и прочность, независимо от мимолётных модных прихотей. Однако, возможно, более всего ему удаётся изображать их в костюмах их собственного времени, как в прекрасном и благородном «Нелли О’Брайен» (Коллекция Уоллеса) или в стильно-строгой «Леди Альбемарл» (Национальная галерея, Лондон).

Их спокойные глаза и естественное достоинство осанки говорят об уверенности их положения, даже когда манера самая неформальная. «Леди Кокберн» (Национальная галерея), окружённая детьми, — великая дама и любящая мать, а «Три Грации» (Национальная галерея), увешанные цветами, — дамы ранга и моды.

Портреты мужчин

В своих портретах мужчин он редко, если вообще когда-либо, позволял себе такие вольности с костюмом. Богатые цвета одежды восемнадцатого века естественным образом сочетались с пышными цветовыми схемами, которые он любил создавать. Однако, изображаемая фигура всегда доминирует над одеждой, которая остаётся подчинённой общему эффекту картины. Детали прорабатываются по мере необходимости, и качества поверхности или фактуры не подчёркиваются.

Таким образом, он достигал общего эффекта, к которому стремился, но никогда не впадал в монотонную формулу. Хотя его замыслы управляются упорядоченной наукой композиции, их цветовые схемы и идеи порой столь же разнообразны, как и лица изображаемых. Боевое великолепие «Лорда Хитфилда» (Национальная галерея) контрастирует с суровыми коричневыми оттенками «Джонсона» или чёрными и серыми тонами «Двух джентльменов» (Национальная галерея), так же, как «Леди Кокберн» отличается от «Нелли О’Брайен» или «Миссис Сиддонс как Миф о трагедии».

Портреты детей

Его картины детей, такие как «Эпоха невинности» или «Мальчик Сэмюэл», обладают грацией и простотой, которые демонстрируют ещё одну грань его художественного дарования. Порой, в портретах друзей, он добивался интимности, которой не хватает в большинстве его работ. Более чем один портрет доктора Джонсона показывает эту редкую сторону его таланта в совершенстве.

Ухудшение качества красок

Необычно видеть художника, который в композиции проявлял столько мастерства, и в то же время так мало внимания уделял качеству своих пигментов. К химии красок он, казалось, был равнодушен. Результатом стало то, что многие его картины сохраняют лишь общее впечатление от того, какими они были изначально. Битум, который он использовал, потрескался, и пигменты с ярко выраженными слоями обнажили нижние подмалёвки. Масла в пигментах пожелтели и потемнели. И хотя цвет у него всегда оставался тёплым и насыщенным, утратилась та изысканная деликатность, которая когда-то присутствовала.

Наследие

Джошуа Рейнольдс является одним из самых известных художников XVIII века. Значение его вклада в развитие английской живописи трудно переоценить. Его влияние на современников и преемников в течение пятидесятилетий и более было глубоко значительным. Качества его творчества в сочетании с личностью и должностью президента Королевской академии наделили его уникальным авторитетом. Его личное наставничество сохранилось в его записях, а его пример поднял профессиональную портретную живопись с уровня ремесла до искусства. Он установил стандарт энергичной и живописной подачи, который нашёл отклик в творчестве почти всех великих английских художников своей эпохи и следующего поколения.

Его постоянной целью было поднять и придать значимый статус искусствам в Англии. Если исключить Уильяма Хогарта, то Рейнольдс сделал больше любого другого человека для создания английской школы живописи.

Картины Джошуа Рейнольдса экспонируются в одних из лучших художественных музеев мира.