Выставка Николая Тужилина читать ~2 мин.

«В живописи надо, чтоб все срослось, чтоб никак не разделить». В творчестве Николая Тужилина нет обособленного героя, действующего лица, как нет и мира безличного, внешнего по отношению к человеку. «Все ощущение. Все о земле, о людях. Все изнутри. Это ответственность». В его картинах земля и люди дышат одной жизнью, план окружающего мира и его глубокое человеческое проживание становятся одной живописной материей.

В этой плотной, многослойной красочной массе пластическое мышление художника с особой энергией раскрывает себя через тональные отношения: «Один тон находит другой — притягивается. Это как любовь… Тон — предмет. Тон среди тонов, когда нашёлся — он таинственно загадочен и дорог бесценно… Цветовая гамма находится каждый раз заново в её поэтичности». Своеобразие Тужилина-колориста — в сумрачной сплавленности тональной основы, погружении в пространства затаённых цветовых отношений, из которых, как искры от теплящегося костра, рождаются чистые вспышки кобальта и голубого, рдяного и розового, жемчужно-белого и золотого. В его пейзажах стихийные, словно распаханные ветром, ритмы фактуры лишь заостряют подлинность точно найденного пятна и границ формы.

Годы профессионального становления в Ленинграде и последующее приобщение — по влечению сердца — к московской художественной среде — едва коснулись живописного мира Тужилина, не заглушив его самобытной природы. Его самоотверженность в тональных поисках, чуткая восприимчивость к урокам старых мастеров, заставляющие вспомнить круговцев, равно как и по-московски фактурная экспрессия мазка, служат воплощению иного начала, возвращая живописные достижения XX века в русло классической русской пейзажной лирики Васильева и Саврасова, с их цельным видением беспокойного, одухотворённого пространства.

Его живопись стремится «не изображать жизнь, а быть в ней». Неухоженная аскетичность тужилинских работ, их бытие не напоказ так же естественны, как проживание художником своего пути, его бескомпромиссное, упрямое до риска погружение в своё ремесло, напряжённые, часто горькие раздумья о том, что дороже всего. Это родные люди, воспоминания о крестьянском детстве, отпечаток времени на домах и предметах обихода, ещё одушевлённый затухающей деревенской жизнью простор русской земли, навеки сжившийся с болью за свою неустроенную и трагическую судьбу. Необыкновенно бережна живопись Тужилина в портрете или человеческой фигуре, где лишь угадываются свет глаз и выражение лица, погруженного в тень, и отзвук сурового стиля смягчается нежностью и состраданием. Это изолированный, потаённый мир, не стремящийся быть понятным, но несущий в себе источник «скрытой светоносности», способной ранить осознанием сопричастности и одаривать богатством тепла и любви

Ирина Федотова