Культура и религия древней Аравии читать ~19 мин.

Каждый знает что-нибудь о древней египетской культуре на Ниле и о древней вавилоно-ассирийской культуре на берегах Тигра и Евфрата. Но лишь немногие знают, что задолго до Мухаммеда в I или во II тыс. до н. э. в Аравии процветала ещё одна, «третья культура». От нее остались многочисленные развалины и несколько тысяч надписей.

До открытия судоходства по Черному морю торговые караваны из Индии в Европу направлялись через Аравию, тянулись золотой нитью через эту бедную страну. В южной и западной частях Аравийского полуострова, где проходили эти торговые пути, возникли отдельные царства. Каждое из них обладало монополией на определённый отрезок караванных путей. В этих государствах накапливались большие богатства, которые описывают античные писатели.

Датская «экспедиция Нибура» (1761 – 1767) обратила внимание на интересные развалины в различных местах Южной Аравии. По следам этой экспедиции направились другие исследователи. Французский ориенталист проф. Жозеф Галеви предпринял (1870 – 1871) полную опасностей поездку в Южную Аравию и привез оттуда первую крупную коллекцию надписей. Австриец Эдуард Глазер привез столь обширное собрание текстов (ок. 1800), что они до сих пор не все ещё опубликованы и истолкованы.

Прежде Аравию, этот громадный бесплодный полуостров с обширными степями и непроходимыми пустынями, считали страной без культуры. Было бесспорным, что здесь исключена всякая возможность более или менее высокой культуры. Утверждалось, что народ, населяющий Аравию, на веки-вечные осужден оставаться без культуры, неизменным, как сама природа этой страны, природа пустыни.

Если в Северной Аравии и Палестине, в Трансиордании и Месопотамии находят в непроходимых и необитаемых пустынях поразительные монументальные следы былой высокой культуры, то и в Южной Аравии в отдаленные времена использовали воду с помощью запруд, каналов и террас. Это давало возможность орошать и делать плодородной землю в засушливое время, тогда как сейчас в период дождей вода без пользы уходит в песок. К этому надо прибавить большие богатства, оседавшие в стране в результате прибыльной торговли.

Писатели древности сообщают о больших царствах в Аравии. Эти государства, – рассказывает Эратосфен, – управляются царями, находятся в цветущем состоянии и украшены прекрасными храмами. Дома здесь подобны домам в Египте, а по территории каждое из этих царств превосходит дельту Нила.

Агатархид восхваляет культуру ладана в царстве Савском и благосостояние жителей. «Они, – утверждает он – являются самым многочисленным народом во всей Аравии. Их страна, т. н. «счастливая Аравия» богата ископаемыми, а также скотом. Благовонные растения издают столь сильный запах, что его ощущают даже моряки, проплывающие мимо берега на парусных судах. Однако среди благоухающих растений водятся небольшие красные змеи, укус которых смертелен. Вечное благоухание так интенсивно, что жители часто заболевают от него. Если этот народ отличается своим богатством, то причиной этого является торговля, приносящая несметные доходы. Кроме того, эта страна богата золотом и серебром. Благодаря своему отдаленному положению, она ни разу не подвергалась иностранному завоеванию».

«В г. Саба, где находится царский дворец, можно встретить все виды художественных произведений высокой ценности». Среди них Агатархид называет золотые и серебряные кубки художественной работы, залы с многочисленными колоннами, позолоченными или украшенными на капителях изображениями из серебра.

«Потолки и двери украшены золотыми фиалами. При постройке домов жители с великой расточительностью употребляют золото, серебро, слоновую кость… Жители долгое время безмятежно пользовались этим счастьем, поскольку не приходили в соприкосновение с людьми, алчными до чужого богатства».

Эти древние описания напоминают рассказы писателей-классиков о Вавилоне и Египте, истории, носящие чуть ли не сказочный характер.

Новейшая критическая наука не придавала им веры, пока эти древние культуры не были раскрыты, благодаря путешественникам, раскопкам, находкам и исследованиям. Конечно, надписи не подтверждают всех деталей дошедших описаний. Например, царицы не упоминаются в перечнях южноаравийских царей. Однако содержание надписей делает понятным, почему древние рассказчики так распространялись о богатстве и высокой культуре Южной Аравии.

Из песка пустыни встают дорожные и оросительные сооружения, обширные храмы, дворцы, замки и крепости, построенные из больших тесаных камней. Отверстия между ними заполнены расплавленным свинцом, что позволило этим сооружениям тысячи лет противостоять разрушительному действию времени. Эти свидетели былого величия не немы. О новой, неизвестной дотоле, культуре в Аравии говорят свыше 2 000 найденных надписей из Южной Аравии (одна из них содержит более тысячи слов), храмовые таблицы из камня и литой бронзы, надписи на постройках и гробницах, изваяния, золотые и серебряные монеты и т. д.

Главный центр этой культуры находился в Южной, «счастливой», Аравии, но в общем эта культура распространялась вдоль караванных путей на Черном море вплоть до пограничной Палестины, где надписи, начертанные тем же алфавитом, а иногда даже на южноарабском языке, свидетельствуют о деятельности прилежного торгового народа.

Эти памятники расширили историческую эпоху Аравии более, чем на 1, 5 тысячи лет. Если оперировать круглыми цифрами, то прежде почти ничего не известно было об истории Аравии до времени Мухаммеда. Многие учёные не верили, что до этого времени арабы умели читать и писать. А теперь историки располагают обширными надписями, относящимися ко времени около 1000 г. до н. э. Столь высокая цивилизация не может возникнуть внезапно, и поэтому начало её можно отнести ко II тыс. до н. э. Некоторые исследователи полагают, что отдельные группы надписей должны быть отнесены именно к этому тысячелетию.

С помощью развалин и надписей установлено географическое положение, а отчасти время существования четырёх больших царств в Южной Аравии, о которых упоминают древние авторы. Стали известны и более мелкие царства. На юг от пустыни Руба Ал-Хали, по своим размерам равной Франции, Бельгии и Голландии, находилось большое царство Хадрамаут. Из всех древних арабских царств оно исследовано меньше всего. За реками, впадавшими в море у старого торгового порта Канэ Эмпорион, лежала в плодородной местности столица Сабват (Сабота). В окрестностях её до сих пор находят множество массивных, высоких, как башни, зданий в древнем стиле и многочисленные развалины. Известны лишь немногие надписи из этого царства.

Несколько десятилетий назад о царстве Катабан Вест было известно столь же мало, как и о царстве Хадрамаут. Проникновение в эти края было сопряжено для европейцев с величайшей опасностью для жизни. Однако ученому Эд. Глазеру, прожившему много лет в Южной Аравии, удалось уговорить нескольких бедуинов сделать оттиски (на бумаге) древних надписей. Так, он раздобыл сто копий очень древних и ценных надписей. Некоторые из этих копий были изданы. Главная часть копий постепенно издается соотечественником Глазера австрийским учёным Н. Родоконакис, который готовит их для печати с образцовой тщательностью. Но дело подвигается медленно. Приходится преодолевать большие трудности лексического, а также исторического характера. Есть надписи из обоих упомянутых царств, относящихся ко времени как до нашей эры, так и к новой. Точную хронологию пока невозможно установить.

Зато историки располагают перечнем сабейских царей. Он длиннее, чем перечень датских королей, хотя Дания – старейшее королевство в Европе. В царстве Саба со столицей Мариб на север от Катабан цари указаны от IX в. до н. э. приблизительно до 550 г. н. э. После скромного начала в неплодородной области эти цари подчинили своей власти все крупные части Южной Аравии, пока Саба не стала самой могучей державой в Южной Аравии, и имя её затмило все другие сабейские государства. Последняя значительная надпись из блестящих времен этой державы высечена на стене мощной запруды, которая вскоре после этого рухнула и запечатлела упадок государства. Надпись эта состоит из 136 строк и принадлежит царю Абраха (около 540 г. н. э. ), который изменил вере отцов и перешел в христианство.

С четвертым большим древним царством, т. н. Минейским, связано много загадок, которые ждут своего разрешения. Столица этого царства Майн находится на северо-западе от древней Сабы. В языке и письме, а также в культуре и религии имеются местные особенности, несмотря на наличие общего сходства с южными и восточными государствами. Относительно времени существования этого царства учёные придерживаются различных взглядов. По мнению Глазера и проф. Гоммеля, расцвет его относится ко II тыс. до н. э., другие учёные утверждают, что он совпадает с древней Сабейской эпохой.

Как бы то ни было, караванные станции и колонии минейцев простирались далеко на север: об этом свидетельствуют надписи.

Что рассказывают древние памятники об этой стране? Они говорят то же, что развалины дворцов и городов в Вавилоне и Ассирии, что пирамиды и развалины храмов в Египте. Они свидетельствуют о былом величии страны, ставшей, благодаря трудолюбию и выдающейся энергии населения, — центром высокой культуры. Впоследствии, когда узловые пункты торговли и культуры продвинулись дальше, культура эта подверглась разрушению. Перед учёными история древней культуры, сиявшей, как светоч, но потом снова погрузившейся во мрак. Ныне страна прозябает во тьме, ибо центры культуры переместились. Сообщения надписей о войнах и местных событиях представляют мало интереса для современного человека, но эти надписи свидетельствуют об уровне культуры, имеющей особое значение для истории культуры и религии. Это единственный материал, вскрывающий одну из основ нынешней религии в Европе.

Именно Аравия – считается родиной семитов. Отсюда, очевидно, вышли семитские народы (вавилоняне, ассирийцы; евреи и др. ), положившие начало высоким культурам в северных областях. Арабская культура является той первоначальной основой, которая встречается потом во всех высших семитских культурах. Точно так же первобытная арабская религия послужила основанием для других семитских религий древности, а через них для иудаизма, христианства и ислама. Первобытная арабская доисламская религия оставалась прежде неизвестной, так как фанатики-мусульмане беспощадно искореняли пережитки её, все, что перешло от «джахилийи», «века варварства и невежества».

Итак, религия – господствующий элемент в древнеарабской идеологии. Эта религия является фундаментом, недостающим историческим исходным пунктом для позднейших семитских религий.

Ученые давно обратили внимание на древнюю Аравию в надежде найти здесь недостающий исторический базис для Ветхого завета. Ряд культовых деталей в древнеарабских надписях обнаруживает поразительное сходство с еврейской религией и со столь характерным для евреев культом без культовых изображений. У других семитов встречается такой культ только в древнеарабской религии.

Идея оказалась правильной, но только в последние годы, по мере обнародования и истолкования надписей, историки начали понимать, что сходство имеется не только во внешних моментах, что центральные идеи как иудаизма, так и христианства можно свести к древнеарабской религии, а через нее к тому примитивному миросозерцанию, которое встречается и в других первобытных религиях. У древних арабов можно найти ту примитивную картину мира, которая встречается не только у большей части первобытных народов, но также в качестве доисторического религиозного пережитка у некоторых культурных народов.

Небо и земля – арена жизни и мира. О происхождении их не задумываются. Размышления на эту тему можно найти лишь позднее, у культурных народов, в их мифах о Сотворении мира. Вопрос стоит лишь о происхождении живых существ.

По древнейшим представлениям арабских бедуинов, племя, народ и даже весь род человеческий являются одной большой семьей, происходящей от общего родоначальника. Это относится также к существам, обитающим на небе. По анимистическим представлениям первобытных народов, все, что движется, является живым существом. Путь светил на небе и излучаемые ими влияния показывают, что это живые существа. В древнеарабской религии, как и в прочих первобытных религиях, встреча Луны и Солнца во время новолуния считается половым соединением. Луна и Солнце – небесные Адам и Ева, от которых происходят небесные существа. Звезды – небесные дети.

Венера, которая под тропиками кажется малой Луной, занимает по своей величине и яркости особое место среди звезд. Ее включают с Луной и Солнцем в святую троицу богов, состоящую из отца, матери и сына. Эта троица встречается за тысячелетия до нашей эры в развитых семитских религиях, а также ещё в христианскую эру. В этой божественной троице сын особенно близок к отцу. Другие звезды -тоже сыновья бога, но Венера занимает среди них особое место, как первенец (бакур) верховного бога.

Между Небом и Землей нет непроходимой пропасти, они встречаются на горизонте. Поэтому нет также зияющей бездны между небожителями и земными существами. Сыны человеческие – в то же время сыны божьи, причем связующим звеном служат звездные дети. Люди происходят от божественных отца и матери, от небесных Адама и Евы, которым древние арабы поклоняются в лице Луны и Солнца, как источникам всякой жизни.

У древних вавилонян несколько тысячелетий до нашей эры, лунное божество является милостивым отцом, породившим все живое, «как богов, так и людей», тогда как Солнце и здесь было первоначально материнским божеством, судя по имени «шамашуммия» («Солнце – моя мать»). Ключом к разгадке тайны жизни является рождение: первобытный человек не знает другого пути для появления жизни.

В продолжение тысячелетий эта мифология превратила безжизненные, безличные небесные светила, механически совершающие свой путь по небосклону и не вмешивающиеся в людские дела, в личные существа, в этические божества, милостиво заступающиеся за своих земных детей.

Натуралистический фундамент совершенно отпал. Бог – отец уже не живет на Луне, а восседает над небесными светилами, как сверхъестественное невидимое божество. Это уже не натуралистическое божество. Культурные семитские религии, а также и библейские религии, порывают кровную связь, которая первоначально связывала человека с богом-отцом. Бог уже не является отцом людей в физическом смысле, но оставалась религиозная сторона этого отцовства, имеющая крайне важное значение уже в древнеарабской религии в её высших формах.

Небесные светила служили большим подспорьем арабам в их странствиях по бескрайней пустыне: они указывали путь кочевникам. Но если личные существа, жившие на этих светилах, приобрели ещё более важное значение в религии арабов, став для последних ангелами-хранителями, оберегавшими их жизнь от колыбели до могилы, то в основе этого процесса лежало представление о родстве между звездами и человеком.

Когда бедный бедуин обращал свой взор к небу, – а так поступают верующие всюду на земле, – он видел только небесные светила и верил, что они милостиво созерцают его жизнь и помогают ему в счастье и несчастье. Вера в родство с этими существами была первоначально примитивным умозаключением, примитивной попыткой объяснить загадку происхождения жизни. Но эта религиозная вера была мощным подкреплением надеждам человека на помощь небожителей.

У бедуинов помощь может прийти только от семьи или племени, все прочее, естественно, враждебно им. Раз небесные существа являются моими прародителями, они принадлежат к моей семье, поэтому я могу быть уверенным в их помощи. Мифология родства превратила, т. о., безличные небесные светила в личных друзей человека, связанных с ним самыми священными узами, какие знает первобытная культура.

У древних семитов отцу принадлежит власть над женой, детьми и внуками в такой мере, какой не знают народы Европы. Всесильный глава семьи является, с одной стороны, строгим судьей над жизнью и смертью своих подвластных, с другой стороны рачительным отцом, заботящимся о всех мелочах для своего подрастающего потомства.

Те же отношения в семье богов у древних арабов. Здесь тоже бог-отец, первоначально в образе Луны, является всемогущим верховным божеством как для семьи богов в тесном смысле, так и для толпы детей человеческих. С просьбами обращаются к нему. Первоначально женское божество и бог-сын играют в религии подчиненную роль. Но уже в высших формах древнеарабской этнической религии высшее божество утрачивает свой лунный характер, во всяком случае, в официальном культе. Оно называется «бог», в отличие от других божеств, которые называются «богами», но не могут претендовать на имя «бога».

«Бог» прежде всего – отец народа и в качестве официального божества почитается под особым именем и с монотеистическим оттенком. Здесь нет богатой религиозной литературы, какой являются Библия и вавилонско-ассирийская мифология, а лишь скудные указания в надписях. Тем не менее, есть основания предполагать, что поклонение Луне являлось здесь низшей ступенью религии, своего рода идолопоклонством, и официально было распространено лишь в широких массах.

Высшее официальное божество, став национальным богом, освобождается от того натуралистического фундамента, на котором оно возникло. Не подлежит сомнению, что даже этот национальный бог был первоначально лунным божеством. Этот бог появляется в старейших частях Ветхого завета, где он сопровождает свой народ от горы Синая, очевидно, имевшей издревле культовое значение в Северной Аравии, до Ханаана. Утратив связь с Луной, божество называется отныне просто «богом». В еврейских личных теофорных именах оно именуется «богом» и «отцом». Израиль почитает его под особым названием, как бога и отца народа.

Лишь после выступлений пророков этот национальный бог стал универсальным богом, богом и отцом всех людей, причем евреи все же остаются его избранным народом. Многочисленные свидетельства указывают, что бог, которому Израиль поклонялся, первоначально носил тот же характер, что племенные божества у арабов, происходящие все от общего лунного бога – родоначальника всей жизни.

В Ветхом завете также есть населяющие небо дети бога под различными названиями, соответствующими названиям ангелов в Новом завете. Они называются «сынами божьими» и иногда явно отождествляются со звездами. Здесь, как и в народной религии арабов, ещё сказывается натуралистическая основа, отпавшая уже по отношению к богу-отцу. Однако в одном решающем месте Библия разрывает узы крови, связывающие первоначально бога и людей. Человек уже не «рожден» богом, а «сотворен» им. Происхождение человека объясняется, как в культурных религиях Вавилона и Египта: бог берет кусок мокрой глины или земли, лепит из него как бы куклу и затем вдувает в нее жизнь.

Хотя этот рассказ, казалось бы, исключает всякое кровное родство человека с богом, однако и «сотворение» человека сохраняет первоначальное представление о божественной природе человека, о небе, как первоначальной родине человека, и о том, как последующие поколения все более деградируют. Каждое поколение все более удаляется от бога, и с течением времени, когда прошло много поколений, родство с богом становится все отдаленнее.

Согласно библейской мифологии, человек не «рожден» богом, а «сотворен» им. Но он сотворен «по образу и подобию божьему», наделен божественными качествами, телесными и духовными. Он обитал первоначально в «раю». Эта священная небесная родина человека находится далеко «на востоке», очевидно на горизонте, где сходятся Небо и Земля. Отсюда произошли все небесные и земные существа. Этот «рай» — своего рода преддверие к Небу, охраняемое ангелами. Лишь после грехопадения и изгнания из рая в жизнь человека, входят грех и смерть, и он все более отдаляется от бога. Но древнейшие поколения все ещё живут чрезвычайно долго, как своего рода полубоги (Мафусаил).

Кроме того, люди являются также детьми бога, хотя уже в переносном значении. На сей раз бог уже не реальный родоначальник их, люди — его приемные дети, о которых он печется, как действительный отец.

Древнеарабская и древнесемитская божественной троица играет важную роль, как в вавилонском, так и в египетском богословии. В национальных религиях два других божества оттеснены на второй план главным богом, как национальным богом. Тем не менее, в Ветхом завете имеются следы божественной троицы, как это установило христианское богословие. В языческом христианстве она фигурирует в виде отца, сына и святого духа.

Как известно, учение о триединстве является позднейшим церковным догматом. В Библии нет упоминания о триединстве. Однако по христианскому вероучению, божественная троица, три самостоятельных божественных лица, вечно существовала на небесах. Здесь ещё сохраняется представление о рождении сына: бог-сын «рожден», а не «сотворен» отцом. По отношению к другим небесным и земным существам, как ангелам, так и людям, творец является отцом лишь в переносном значении. Только бог-сын занимает здесь такое же исключительное положение, как в древнеарабских надписях «перворожденный» (бакур).

Святой дух является, по христианскому вероучению, самостоятельной ипостасью божества наряду с богом-отцом и богом-сыном. Нужно ли изучать семитскую мифологию, чтобы прийти к убеждению, что эта ипостась первоначально была матерью бога-сына? Если в божественной троице две ипостаси — отец и сын, причем сын не «сотворен», а «рожден» богом-отцом, то ясно, что третьей ипостасью должна была быть первоначально мать. Иначе, откуда мог взяться этот сын?

Так оно и есть. В семитических языках «святой дух» христиан — женский образ, о нём говорится только в женском роде.

В последние столетия до нашей эры это божество, подобно другим семитским божествам, под влиянием греческой философии было превращено в отвлеченное понятие. Подобно тому, как бог-отец превратился в «духа», а бог-сын в «слово», божество-мать тоже превращается под различными наименованиями в духа, причем «дух святой» тем легче вытеснил мать, что допущение супружеских отношений между богом-отцом и богиней-матерью казалось неприемлемым.

Однако ещё в «Евангелии от евреев» святой дух есть мать Иисуса: в Апокалипсисе Иоанна она, царица небесная, рожает на небесах бога-сына. Можно шаг за шагом проследить исторически и показать, как мать бога-сына превращается в «святого духа». Даже тот порядок, в котором называют одного за другим членов божественной троицы, сохранился в течение тысячелетий. В древнесемитских надписях и обращениях к богам женщина фигурирует на последнем месте, сообразно семитскому обычаю. Поэтому в источниках такой порядок: отец — сын — мать. Точно так же в христианском вероучении говорится: отец — сын – святой дух.

На практике католическая церковь заменила почитание «святого духа», слишком абстрактного для верующих, почитанием девы Марии, как матери бога-сына. Однако нельзя утверждать, что в настоящее время в христианской церкви почитается древнеарабская семья богов. Для этого расстояние между древнеарабской и христианской религиями слишком велико. Но если искать историческую преемственность в жизни человечества и его религий, нельзя ограничиваться Ветхим заветом, как единственным историческим базисом Нового завета. Можно найти переходы и точки соприкосновения, которые связывают как еврейскую, так и христианскую религию со стоящими на более низкой стадии семитическими религиями.

Абдуллаева Наталья Васильевна