«Улитка на склоне» братьев Стругацких, краткое содержание читать ~5 мин.

В «Улитке на склоне» два главных героя – Перец и Кандид. Их истории представлены в неравномерно чередующихся главах. Их миры находятся рядом друг с другом и в то же время они параллельны. Каждый из них – чужак, пытающийся разобраться (или уйти от этого) в окружающей обстановке.

В одной местности доминирует Администрация, сверхбюрократическое и научное агентство – «сюрреалистическая пародия на все существующие правительственные учреждения» – которое занимается изучением другой местности, таинственного леса (как объясняет соавтор Борис Стругацкий в своём послесловии).

Кандид был одним из тех, кто исследовал лес, прикреплённый к администрации, но три года назад он исчез и считается погибшим – хотя на самом деле он все это время выживал в лесу. Перец – приезжий сотрудник, прикреплённый к администрации, но находящийся в стороне от неё, мечтающий попасть в лес, но не имеющий возможности получить пропуск: “Наверное, это потому, что я чужак”, – рассуждает он. Некоторые считают, что это к лучшему: “Тебе нельзя туда входить, Перри”, – говорит Ким. “Туда следует пускать только тех, кто никогда не думал о лесе. Людям, которым никогда не было до него дела. В то время как ты заботишься о нём слишком сильно. Лес опасен для тебя, он тебя обманет”.

Разочарованный отсутствием возможности войти в лес, но также понимая, что такому, как он (филологу), нет места ни в научных исследованиях леса, ни в самом Административном комплексе – “Филологам, писателям, философам в Администрации делать нечего” – он решает и пытается уйти. Но и это оказывается во многом тщетным занятием, его планы постоянно рушатся, очевидный путь к отступлению постоянно превращается в очередной объезд.

Тем временем в самом лесу Кандид все ещё пытается разобраться в своём положении: прозванный «Молчуном», он оказался частью общины в глубине леса, но, очевидно, не чувствует себя её членом. Его память остаётся туманной, его прошлое и как он здесь оказался – неясно. Он с досадой обнаруживает, что совершенно забыл, как думать в этом месте. Если какие-то мысли и приходят ему в голову, то тут же оказывается, что он не способен их связать.

Он явно отличается от всего, что обитает в лесу. Как кто-то рассказывает ему о том, как он впервые там появился: “Пытливый Вопрошающий снял с тебя одежду, очень странная это была одежда, никто не мог понять, где и как такое может расти… Поэтому он разрезал эту одежду и посадил её, подумал, что она может вырасти, если вы разрежете её и посадите, подумал, что она может вырасти, он так и сделал. Но ничего из того, что он посадил, не выросло, даже не проросло, поэтому он снова начал спрашивать, почему вся остальная одежда растёт, если её разрезать и посадить, а твоя одежда, Молчун, даже не проросла? Он даже много раз пытался приставать к тебе, не оставлял тебя в покое, но ты в это время ничего не соображал, только бормотал что-то, как тот человек без лица, и прятался за рукой.”

Кандид принял решение уйти – хотя, как он вспоминает, не в первый раз. Но, как и для Перца, уход не прост. Из их ситуаций нет простого выхода.

Причудливая природа администрации и леса ставит Перца и Кандида в тупик на каждом шагу (а их немало). Администрация и лес действуют по логике, которая не поддаётся их пониманию – к комическому (в случае администрации) и жутко-зловещему (в случае леса) эффекту. Так, например, когда речь идёт о лесе, в один день что-то становится дорогой, а в другой – рекой; в один день что-то становится болотом, а в другой – окружено колючей проволокой и имеет сторожевую вышку посередине. Или вы вдруг обнаруживаете совершенно новое хранилище.

А ещё есть существа – животные и растения, «мертвецы» – и тот факт, что «смерть» – это гораздо более сложное (и менее окончательное) понятие, чем принято думать. Понимание остаётся неуловимым: когда Перцу все же удаётся немного войти в лес, он, тем не менее, находит, что умирал, чтобы попасть сюда, а теперь он здесь, и наконец-то видит лес изнутри, но на самом деле смотреть не на что. Он мог бы все это придумать, не выходя из гостиницы.

Богатый воображением мир Стругацких задуман как непостижимый для нас, особенно приятен контраст со столь же абсурдной Администрацией с её таинственным и труднодоступным директором, распространяющим своё слово по телефону, где он “обращается ко всем сразу, но в то же время говорит с каждым человеком по отдельности”, – Администрация остаётся для Перца загадочной.

Тем не менее, уход – побег – продолжает оставаться неуловимым, и в конце концов Перец оказывается втянутым в Администрацию иначе, в прекрасном извращённом разрешении его истории.

Состояние этих необычных миров также отражает наше собственное ощущение реальности (и, что ещё более очевидно у Стругацких – советское), например: “Мы строим только памятники, побольше, повыше, подешевле, а памяти – у нас больше нет.”

Здесь есть и висцеральное, и преследующее, особенно в лесных сценах, но также и более теоретическое; приятным отступлением является краткое обсуждение искусства и картины в кабинете директора (который не является директором) – репродукции, как объясняет (не)директор: “Оригинал, конечно, был уничтожен, как и подобает произведению искусства, которому нельзя позволить иметь двусмысленные толкования. Первая и вторая копии также были уничтожены в качестве меры предосторожности.”

В «Улитке на склоне» прекрасно передан туман попыток постичь и понять мир – и особенно другой мир – лес и администрацию, которые по-своему являются сущностями, обретшими собственную жизнь, и чьи механизмы и части остаются непонятными. Стругацкие отказываются дать чёткую картину, и в этом одна из их особенностей: чётких картин не существует.

«Улитка на склоне» – это одновременно комичное и яркое произведение научной фантастики, вызывающее приятное беспокойство и растерянность.