«Я слышу, как поёт Америка» Уолта Уитмена читать ~9 мин.

Впервые опубликованное в 1860 году, по иронии судьбы, для нации, погружающейся в тёмную каннибальскую логику гражданской войны, произведение Уолта Уитмена «Я слышу, как поёт Америка» воспевает трудовую этику и сложное разнообразие огромной нации, только начинающей реализовывать свой потенциал в качестве единого процветающего сообщества.

Сборник стихов, в который вошла «Я слышу, как Америка поёт», названный просто «Листья травы», с его тематической смелостью, любовным использованием американских тем, непочтительным и просторным чувством стиха, освобождённого от ограничений ожидаемой рифмы и ритма, стал для нового поколения американских поэтов, родившихся после войны 1812 года, Декларацией независимости.

Всё в 11-строчном стихотворении Уитмена бросало вызов традициям поэзии, унаследованным американскими писателями от Англии, моделям, которые поколение национальных поэтов до Уитмена, прозванное «поэтами у камина», так мужественно и так сознательно пыталось имитировать. «I Hear America Singing» не выглядела как британская поэма, не читалась как британская поэма, не сканировалась как британская поэма – и, к счастью, вызывающе не хотела этого. Действительно, с появлением Уитмена в десятилетие, предшествовавшее Гражданской войне, Америка обрела свой первый по-настоящему родной голос.

Биография поэта

Уолтер Элиас Уитмен родился 31 мая 1819 года в Вест-Хиллз, недалеко от деревушки Хантингтон на нью-йоркском острове Лонг-Айленд. Он был вторым из восьми выживших детей, родившихся в семье Уолтера Уитмена, неудачливого фермера и по совместительству плотника, и Луизы Ван Велсор Уитмен, любящей, хотя и задушенной матери. После того как отец погряз в долгах после неудачной попытки спекулировать недвижимостью, семья переехала в Бруклин, чтобы воспользоваться возможностями трудоустройства для неквалифицированной работы «синих воротничков».

Отец Уитмена по-прежнему испытывал трудности (и начал прибегать к алкоголю). Уитмен бросил школу в 11 лет (хотя ни один из родителей не получил даже такого образования). Он работал сначала помощником в юридической конторе, а затем учеником наборщика в типографии – работа, конечно, неблагодарная и грязная, но молодому Уитмену она нравилась, нравилось физическое ощущение слов, когда он выводил строку за строкой чернильного шрифта. Когда его семья вернулась на Лонг-Айленд, мальчик, всегда уверенный в себе, остался в городе. Ему было всего 14 лет.

Несмотря на ограниченное формальное образование, Уитмен был способным автодидактом и в течение следующих нескольких лет получил должность школьного учителя; но он ненавидел классную комнату. К тому же он скучал по городской суете и шуму – в 1841 году он оставил преподавание.

После непродолжительной работы печатником в Нью-Йорке в возрасте 22 лет он вернулся в Бруклин и стал редактором газеты «Brooklyn Daily Eagle». Он начал писать собственные статьи, зажигательные редакционные статьи об образовании, правах женщин, правах рабочих, тюремной реформе, иммигрантской политике и, в первую очередь, о рабстве. Именно в эти годы Уитмен начал сочинять то, что станет циклом из 12 стихотворений, которые войдут в первое издание «Листьев травы», опубликованное в 1855 году.

Хотя продажи были неутешительными (реакция критиков была вялой, за исключением восторженных отзывов, которые Уитмен сам написал и анонимно опубликовал в газетах Манхэттена), Уитмену теперь нравилось играть в нового американского поэта – среди театров, устричных баров и подвальных таверн Бродвея он стал присутствием, самосозданной и самоподдерживающейся знаменитостью.

В течение следующих четырёх десятилетий Уитмен возвращался к «Листьям травы», дополнял их, пересматривал стихи, переставлял их местами, считая, что сборник является органической вещью и должен расти. В 1860 году Уитмен опубликовал третье издание с более чем 140 новыми или пересмотренными стихотворениями, среди которых «Я слышу, как поёт Америка».

Однако начало Гражданской войны потрясло Уитмена эмоционально и психологически. Насущные реалии войны подвергли серьёзному испытанию саму целостность убедительного видения Уитмена о космическом единстве и духовной трансцендентности.

Когда война, наконец, завершилась, Уитмен с новой силой вернулся к написанию стихов, выпустив два новых издания «Листьев травы» между 1868 и 1872 годами. Затем, в январе 1873 года, Уитмен пережил катастрофический инсульт, в результате которого его левая сторона была полностью парализована (второй инсульт, случившийся четыре года спустя, аналогичным образом нарушит его правую сторону).

К столетнему юбилею страны в 1876 году Уитмен был признан величайшим из ныне живущих поэтов Америки, поэтом демократии. Хотя его оптимизм угасал по мере того, как он все больше слабел, Уитмен продолжал играть Уолта Уитмена, доброго седого поэта Америки (со своей небрежно ниспадающей белой бородой он стал, если не считать Марка Твена, самой фотографируемой и самой узнаваемой знаменитостью Америки).

В течение следующих нескольких лет, даже когда его здоровье ухудшалось. Уитмен стал центром своеобразного культа среди молодых поэтов Америки, которые обнаружили в нетрадиционной поэзии Уитмена с её торжеством духовного измерения органического мира явный отказ от устоявшихся ценностей среднего класса Америки позолоченного века.

Незадолго до своего 70-летия, в последние месяцы 1891 года, Уитмен почувствовал тревожную необходимость завершить почти 40-летний процесс пересмотра стихотворений в «Листьях травы». В кратчайшие сроки он закончил то, что он драматично назвал «Изданием на смертном одре». После многих лет героического сопротивления множеству физических недугов (вскрытие тела Уитмена будет выглядеть как один из его собственных массивных каталогов), в сумерках 26 марта 1892 года Уитмен, почти парализованный, умер.

За три часа, отведённых для публичного просмотра, около 2 000 поклонников отважились на прохладный весенний дождь, чтобы посмотреть на тело Уитмена, выставленное в парадной комнате его дома в Камдене, штат Нью-Джерси. Четыре дня спустя ещё тысячи людей отпросились с работы, чтобы выйти на улицы Камдена, чтобы увидеть катафалк Уитмена, направляющийся на близлежащее кладбище Харлей. Толпы людей заполнили склон холма на кладбище, когда тело Уитмена было погребено в мавзолее площадью 650 квадратных футов, который он сам спроектировал (и оплатил). На могиле не было ни замысловатой надписи, ни стихов, ни дат – она гласила просто «Уолт Уитмен».

При первом прочтении стихотворение Уитмена кажется обнадёживающе простым, стихотворением, предназначенным для декламации, бурной и непочтительной, стихотворением, предназначенным для немедленного восприятия, которое высмеивает душное и претенциозное предположение, что серьёзную поэзию нужно изучать.

По замыслу Уитмена, стихотворение должно было прозвучать неожиданно, спонтанно, без репетиций, как неудержимое, почти головокружительное торжество труда. В поэме звучит какофония американских рабочих, которые каждый день выполняют свою работу, каждый рабочий становится элементом огромного гармоничного сплетения, радостной и праздничной национальной песни, песни скорее трансцендентной, чем реальной, поэта скорее мистического, чем реального.

Безумный комплекс песен этих американцев, занятых работой, создаёт для поэта-провидца некий единый великий национальный голос, который слышит только он один, своего рода музыкальное выражение «e pluribus unum», возникающее из богатства многих людей (Уитмен никогда не называет рабочих, которых он славит, во множественном числе), единый поразительный, волнующий голос, утверждающий веру новой страны в добродетель и вознаграждение труда.

Чтобы передать обширность и разнообразие разросшейся нации Уитмена, поэт наполняет это краткое лирическое торжество дюжиной различных профессий, которые представляют богатство рабочей силы Америки. Это представительные профессии, они работают на земле и в городе, они работают на фермах и в городе, и (когда поэт расширяет свой каталог, включая в него женщин), они работают дома, а также на фабриках.

Формируя столь краткое стихотворение вокруг такого количества профессий, Уитмен приближается к обширности самой страны. И для Уитмена, сведущего в щедром видении трансцендентализма (Ральф Уолдо Эмерсон, как известно, послал Уитмену хвалебное письмо после публикации первого издания «Листьев травы», одно из немногих хвалебных отзывов, которые получил этот противоречивый сборник), приём перечисления стольких различных профессий в рамках одной короткой лирики является риффом к представлению Эмерсона о существенной взаимосвязи материального мира, всей планеты, действительно всего космоса, огромного, живого единого великого организма.

Поэт проходит через список профессий: широкоплечий механик, терпеливый плотник, каменщик, лодочник, сапожник, шляпник, резчик по дереву, пахарь на ферме, мать, молодая жена, девушка, занимающаяся шитьём и стиркой. Поэт запечатлел каждого из них в оживлённой позе, каждый радостно занимается своим делом.

Фактически, каждый из них поёт во время работы, и именно эти радостные колядки слышит поэт. Америка, как развивающееся капиталистическое общество, поддерживает работников, которые именно так счастливы работать, именно так удовлетворены производительностью, именно так возвышены рутиной работы, которая в противном случае могла бы показаться скучной рутиной. Работа поднимает и поддерживает.

Плотник отмеряет древесину, матрос моет палубу, сапожник чинит подошву ботинка, молодая девушка стирает белье – все они заряжены энергией от работы, которую, предположительно, выполняли сотни раз, и ведут себя так, как будто в этот момент они впервые выполняют такую обременительную работу – подождите, нет, они впервые получают возможность выполнять такую обременительную работу.

И именно благодаря усилиям этого коллектива, повторяющимся каждый день, создаётся кинетическая сила самой Америки. Америка – это не богачи, живущие за счёт труда других, не владельцы заводов и предприятий, а сами рабочие, «синие воротнички», непокорные, безымянные и безликие, отдающие свои героические силы на незрелищной работе, опасной, грязной и скучной, но находящие в самом труде смысл и цель своей жизни, объединяясь в синергию страны, которая счастлива в труде.

Действительно, утверждает поэт, они находят в таком неблагодарном труде благодать, награду и возвышение, которые гораздо более ранние поколения и гораздо более разные культуры находили в религии. Поэт уверяет, что после окончания работы эти американские рабочие ищут жизненной силы и товарищества своих сослуживцев, «партию молодых парней, крепких, дружных».

Заключительные строки наводят на мысль именно о таком просторном чувстве духовного вознаграждения за труд. Поэт уверяет, что эти рабочие не пилят стопки деревянных досок, не мажут палубы лодок, не шьют рваные ткани и не пашут бесконечные поля с опущенными глазами и сгорбленными плечами, подавленные очевидной (и гнетущей) бессмысленностью своей сизифовой жизни. Напротив, они поют «с открытыми устами свои сильные мелодичные песни»; работа не угнетает сердце, а оживляет его, не сокрушает дух, а оживляет его, не мертвит душу, а преображает её.