«Карты смысла» Джордана Петерсона, краткое содержание читать ~6 мин.

В книге канадского клинического психолога Джордана Петерсона «Карты смысла: Архитектура веры» описывает обширную рациональную теорию того, как люди создают смысл и почему это важно для человеческого существования. Опираясь на многие дисциплины, включая нейронауку, психологию, историю, мифы и религию, Петерсон показывает, что соединение мифов и верований с наукой необходимо для полного понимания того, как люди создают смысл.

Петерсон подкрепляет свои теории сложными диаграммами и ссылками на личные анекдоты, опыт своих пациентов и труды таких мыслителей, как Карл Юнг, Зигмунд Фрейд и Александр Солженицын. Хотя «Карты смысла», безусловно, оригинальная и сложная работа, некоторые критикуют её за обобщения и отрицание исторического материализма как основы человеческого поведения.

Хотя книга не привлекла особого внимания, когда была впервые опубликована в 1999 году, её неабридированное аудиоиздание, выпущенное в июне 2018 года, заняло 4-е место в ежемесячной категории «Аудио нехудожественная литература» в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». По словам Петерсон, до 2018 года люди не знали, как реагировать на эту книгу, не соответствующую жанру.

«Карты смысла» – это рациональное исследование того, почему и как люди создают смысл. Мифы представляют создание смысла как путешествие героя, чреватое ужасом. Поэтому в книге делается попытка понять процесс создания смысла через анализ мифов, а также через научное понимание того, как работает человеческий мозг.

Отправной точкой для исследования Петерсона является экзистенциальный кризис: Будучи студентом университета, он разочаровывается как в христианстве (религии его детства), так и в социализме (его новообретённой вере). Ни то, ни другое не даёт ответа на вопрос, почему в мире существует такое ужасающее зло, как Холокост, атомная бомба и ядерная гонка. В отсутствие направляющей структуры для достижения значимой цели Петерсон погружается в парализующую депрессию и яркие кошмары.

Только когда он решает сменить специализацию с политологии на психологию и знакомится с работами психолога Карла Юнга, Петерсон начинает приходить в себя. Благодаря Юнгу Петерсон обращается к изучению мифов, чтобы ответить на два фундаментальных вопроса: Почему существует зло и как с ним бороться?

Прежде чем ответить на эти вопросы, Петерсон рассматривает ограничения эмпирических методов исследования в понимании человеческого поведения. Эмпирические методы могут объяснить мир как место для вещей, но не как форум для действий, поскольку человеческими поступками движут как явные, так и неявные силы. Неявные мотивы человеческого поведения наиболее ярко проявляются в мифах, историях, литературе и драме.

Исследуя мир как форум действия через изучение мифов, Петерсон утверждает, что три составных элемента человеческого опыта – это Великая Мать, Великий Отец и Божественный Сын. Эти архетипы, заимствованные у Юнга, показывают, что люди находятся между страхом перед неизвестным (Великая Мать, которая символизирует творческую и разрушительную природу) и тиранией известного (Великий Отец, который символизирует культуру и традиции).

Чтобы избежать ужаса неизвестности, люди ревностно придерживаются известных им традиций и ценностей. Однако, поскольку перемены необходимы для эволюции, люди должны периодически пересматривать и перестраивать традиции. Слепое следование умирающим традициям сродни духовной смерти. Божественный сын или герой-революционер, с другой стороны, признает, что он перерос существующую систему знаний, обращается к Великой Матери за творческим вдохновением и перестраивает известный мир.

Эти архетипические модели поведения далеко не архаичны; они продолжают проявляться в повседневной жизни. Например, люди могут реагировать на перемены либо пассивно, в прозаическом режиме (например, искать новую работу после потери прежней), либо активно, в революционном режиме (признать, что нынешняя работа их не устраивает, и смело выбрать новый путь). Люди сопротивляются переменам, потому что столкнуться с неизвестным – все равно что столкнуться со смертью и хаосом. Почему любые перемены вызывают такой дискомфорт?

Петерсон изучает работу человеческого мозга, чтобы показать, что страх – это естественная, инстинктивная реакция. Изучая мозг дальше, он описывает, как мозг эволюционировал, чтобы хранить различные виды информации в разных областях. Мозг кодирует эту информацию в виде историй, поскольку повествования – это то, как мозг лучше всего интерпретирует информацию. Кроме того, Петерсон прослеживает параллель между филогенетическим развитием человеческого мозга и развитием архетипа революционного героя. По мере развития мозга развивались язык, разум и абстракция, что привело к росту осознания смертности. Герой символизирует самосознающего и самоосознающего человека, который отваживается на неизвестное, полностью осознавая угрозу смерти.

Чтобы развить личность героя революции, человек должен пройти культурное ученичество. На этом этапе растущий индивид, по аналогии с развивающимся ребёнком, нуждается в поддержке племени, чтобы процветать. Кроме того, растущий ребёнок учится через мимесис, или подражание. Поэтому культурная, религиозная или племенная идентичность полезна на этом этапе, несмотря на современное принижение традиционных структур. Ученичество помогает человеку выработать набор ценностей или точку обзора, с которой он может подойти к неизвестному миру.

Мудрые культуры знали это, и именно поэтому большинство разумных традиций включают в себя ритуализированные обряды перехода и инициации. Однако, как только индивидуум будет готов, он должен развить в себе идентичность, превосходящую идентичность своей группы. Подчинение индивидуальности групповой идентичности сродни патологической ловушке детства.

Далее Петерсон исследует, почему люди цепляются за групповую идентичность и известные структуры, даже когда эти структуры разрушены. Страх перед неизвестным заставляет людей придерживаться старых моделей поведения. Однако неизвестное – это неизбежная грань человеческого опыта, периодически проявляющаяся как «аномалия». Аномалии представляют собой «странное» (или смерть, природную или техногенную катастрофу), «чужое» (или контакт с чужой культурой), «странную идею» (или новую, противоречивую систему верований) и «героя-революционера» (или того, кто изменяет известный мир).

Подражая пути мифического героя, люди могут стать более открытыми к переменам и развить силу, чтобы справиться с неизбежными, катастрофическими изменениями, такими как смерть. Мардук (в шумерской мифологии) и Христос (в христианской теологии) являются образцами божественного героя.

В последнем разделе книга вновь обращается к проблеме мирового зла. В мифах всегда присутствуют благотворные и ужасные аспекты личностей, например, благодетельная и ужасающая Великая Мать. Даже Божественный Сын (Христос) имеет параллель в лице Люцифера или Сатаны. Эта двойственность показывает, что для того, чтобы быть мужественным и добродетельным, человек всегда должен бороться с угрозой зла внутри себя.

В христианских преданиях Сатана искушает даже Христа, хотя Христос успешно противостоит искушению. Сатана не уступает Христу в интеллекте, но впадает во зло, потому что принимает на себя всезнание. Аналогичная картина наблюдается у тиранов, которые полагают, что их система знаний является полной, и преследуют инакомыслящих или тех, кто открывает для себя неизвестное. Петерсон иллюстрирует это на примере зверств нацистского режима при Адольфе Гитлере.

Единственное возможное решение для борьбы со злом в мире – это борьба на индивидуальном уровне и стремление к своему высшему «я». Хотя эта задача кажется идеалистической и трудной, Петерсон опирается на архетипы средневековой алхимии, чтобы показать, что все люди способны к великой трансформации. Сохраняя открытость ума, культивируя смирение, борясь со злом внутри и преследуя свои личные интересы, какими бы неудобными они ни были, все люди могут стать революционными героями.