Жак-Луи Давид:
Французский неоклассический исторический художник читать ~10 мин.

Один из самых знаменитых французских художников своего времени, Жак-Луи Давид был главным представителем неоклассического искусства (расцвет 1770-1830) – стиля, который отверг легкомысленность школы рококо в пользу строгого духа и упорядоченных форм классического искусства, которые больше соответствовали европейскому веку Просвещения. Неоклассицизм был одновременно реакцией против декаданса французского двора, а также культурным ответом на римское искусство, обнаруженное в Геркулануме и Помпеях (1738-50), которое превозносил немецкий историк и учёный Иоганн Винкельман (1717-1768).

Близкий к Робеспьеру и другим революционным лидерам новой Французской республики, которые часто использовали его монументальную неоклассическую живопись в качестве пропаганды, Жак-Луи Давид позже стал официальным художником императора Наполеона. Самые известные его картины: Клятва Горациев (1785, Лувр, Париж); Смерть Сократа (1787, Метрополитен-музей, Нью-Йорк); Ликторы, возвращающие Бруту тела его сыновей (1789, Лувр); Смерть Марата (1793, Королевские музеи, Брюссель) и Сабинянка (1794, Лувр, Париж). Кроме того, что Жак-Луи Давид был одним из лучших исторических живописцев конца XVIII века, он также считается одним из лучших портретистов во французском искусстве. Он оказал влияние на многих своих современников, в том числе на романтика Делакруа (1798-1863), а также на классициста Энгра (1780-1867).

Академическое образование

Давид родился в богатой парижской семье в 1748 году. Когда ему было семь лет, его отец был застрелен на дуэли из пистолета, поэтому его воспитывал дядя, Жак Бурон. В раннем возрасте он проявил желание рисовать, и мать в конце концов отправила его к своему кузену, художнику Франсуа Буше (1703-1770), для изучения изобразительного искусства. Живопись стала для Давида важным средством общения, особенно после того, как у него появилось заикание, когда ему рассекли лицо во время боя на мечах. Однако у Буше не заладилось с мальчиком, и в 1766 году он отправил его к Жозефу Мари Вьену (1716-1809), одному из ведущих французских художников-неоклассиков.

В 1771 году работа Жака-Луи Давида, представленная на конкурс Римской премии, «Схватка Минервы и Марса» (Лувр), была удостоена лишь второй премии и только в 1774 году, после ряда неудач, которые едва не довели его до самоубийства, он наконец получил первую премию за картину «Эристрат, открывающий причину болезни Антиоха» (Национальная высшая школа изящных искусств, Париж). Это позволило ему пройти 5-летнюю стажировку в Риме у Вьена, который только что был назначен директором Французской академии.

Учёба в Риме

Пять лет в Риме стали решающими в развитии искусства Ж.-Л. Давида. Покинув Париж и решив не увлекаться остатками классической античности, он оказался потрясён величием её цивилизации, когда добрался до Рима. Он также оказался вовлечён в великое неоклассическое движение и познакомился с новыми теориями, распространяемыми Антоном Рафаэлем Менгсом (1728-1779) и археологом Винкельманом. Отказавшись на время от живописи в пользу рисунка, Давид занялся изучением памятников Древнего Рима, а также работ старых мастеров, и эволюцию его эстетики можно проследить в его этюдниках (Лувр; Художественный музей Фогга, Кембридж, Массачусетс; Национальный музей, Стокгольм).

Известно немного картин этого периода: самая важная из них, «Святой Рох, ходатайствующий перед Богородицей за больных чумой» (1780, Музей изящных искусств, Марсель), написанная по возвращении из поездки в Неаполь, знаменует собой разрыв с учением Буше и даже с учением Вьена. Реализм фигуры на переднем плане, а также выражение лиц свидетельствуют о том, что Давид изучал «Страдающих чумой в Яффе» (Лувр) работы Антуана-Жана Гроса (1771-1835). Самая амбициозная из этих картин – недавно обнаруженные «Похороны Патрокла» (1778, Национальная галерея, Дублин), иллюстрирующие отрывок из «Илиады», – полотно, по-прежнему полное отголосков барокко, но построенное на более спокойных ритмах.

Неоклассическая живопись

В 1780 году Давид вернулся в Париж, где быстро стал известен своей антирококо неоклассической живописью. Он подчинил использование цвета рисунку, и эта экономия стиля очень соответствовала стилю, предпочитаемому Французской академией, и строгости того времени (он был сторонником республиканской и антироялистской политики).

Темы его произведений выражали самопожертвование, преданность долгу и аскетизм. В любом случае, зрелость и опыт, приобретённые им за годы жизни в Риме, очевидны в его экспонате Салона 1781 года, «Белисарий, признанный солдатом» (Музей изящных искусств, Лилль), и в «Андромаха, оплакивающая Гектора» (1783, Музей изобразительных искусств имени Пушкина), представленном в Салоне Академии два года спустя. Его репутация росла, и он открыл студию, которая вскоре привлекла учеников, среди которых были Анн-Луи Жироде (1767-1824) и Жермен Друэ (1763-88).

В 1784 году, получив заказ, он решил написать сюжет «Клятвы Горациев» (Лувр) и снова отправился в Рим, чтобы осуществить проект в «классической» атмосфере. Выставленная в Риме перед отправкой в Парижский салон 1785 года, картина, в которой линия и атмосфера, наряду с обновлённым классическим гуманизмом, важнее цвета и движения, имела огромный успех и была названа манифестом неоклассицизма.

В 1787 году, верный формуле «Гораций» – классическому сюжету с небольшим количеством фигур, – Давид выставил «Смерть Сократа» (Музей Метрополитен, Нью-Йорк), затем «Ликторы, возвращающие Бруту тела его сыновей» (1789, Лувр) и «Любовь Париса и Элен» (1788, Лувр).

Французская революция (1789-93)

С революцией Давид перепрыгнул из истории в реальность. Страстный боец, он поставил своё искусство и свою личность на службу революционерам. Депутат Конвента, член Комитета общественной безопасности, организатор революционных праздников и церемоний – во всех этих сферах он принимал активное участие. Когда он брал в руки кисть, то иллюстрировал определённые эпизоды того времени – трагические, Смерть Марата (1793, Музей современного искусства, Брюссель) или героические, Клятва на теннисном корте (1791, перо и коричневые чернила, с белыми бликами, Национальный музей замка Версаль), картина, которая так и не была закончена) – с силой и правдой, которые снова можно найти в его интенсивных, прямых портретах отношений, друзей или людей, которыми он восхищался. Искусствовед Саймон Шама сказал: “Если и существует картина, которая заставит вас умереть за дело, то это Смерть Марата”. Сравните обычные и возвышенные исторические картины Давида с бесконечно более революционной «Третье мая, 1808 год» (1814, Прадо, Мадрид) его испанского современника Гойи (1746-1828).

Портрет

Откровенность наблюдения и уверенность исполнения, характерные уже для Портрета графа Потоцкого (1780, Национальный музей, Варшава) и первых портретов семейств Бурон и Седан, показывают, как Давид, избежав эстетических ограничений классицизма, смог направить свои таланты в портретное искусство. И его несравненная техника восторжествовала в известных портретах Портрет Антуана-Лорана и Марии-Анны Лавуазье (1788, Метрополитен-музей, Нью-Йорк), Маркиза д’Орвилье (1790, Лувр), Мадам Трудэн (ок. 1791, Лувр), Мадам де Пасторе (Чикагский институт искусств) и Портрет Эмилии Серизьят и её сына и Портрет Пьера Серизьят (оба 1795, Лувр), которые выделяются монументальной простотой на нейтральном фоне.

Давид близко дружил с Максимилианом Робеспьером, и в 1794 году, после падения Робеспьера, Давид был обвинён в государственной измене и дважды заключён в Люксембургский дворец, который был превращён в тюрьму. Его жена развелась с ним (она была роялисткой), но в 1796 году после его освобождения они снова поженились. В это время, кроме картины Вид сада Люксембургского дворца, (1794, Лувр), единственной пейзажной картины, которую он когда-либо писал, он задумал «Похищениесабинянок» (Лувр), которую он закончил позже в 1799 году и в которой проявилось стремление к большему стилистическому совершенству в подражание греческому искусству.

В следующем году он взялся, хотя и не закончил его, за Портрет мадам Рекамье (1800, Лувр), на котором натурщица изображена полурастянувшейся на диване классического стиля, её эластичная белая туника составляет тонкий контраст со слегка тронутыми серой краской стенами и полом.

Главный художник Наполеона

Встреча с Наполеоном Бонапартом, черты которого он запечатлел в блестящем эскизе (ок. 1797-8, Лувр) и в героическом образе в Конном портрете Наполеона на перевале Сен-Бернар (1800; варианты в Мальмезоне, Версале и Берлине, Шарлоттенбурге), привела к тому, что в декабре 1804 года Давид был назначен главным художником императора. Поручив ему запечатлеть основные сцены коронационных торжеств, Давид задумал четыре композиции, две из которых были осуществлены: «Коронованиеимператора Наполеона I и Коронация императрицы Жозефины в соборе Нотр-Дам де Пари 2 декабря 1804 года» (1808, Лувр), и «Раздачаорлов» (1810, Версаль). Две другие картины, «Возведение на престол» и «Прибытие в Отель де Виль», известны только по рисункам (Лувр; Музей Лилля). Но при всей славе и международной известности, которой он теперь пользовался, Давид не был назначен директором Парижской академии изящных искусств, как он надеялся, и отказался от официальной работы и официального мира.

В 1813 году он возобновил работу над Леонидом при Фермопилах (1814, Лувр); заказанная в 1802 году, картина была прервана по приказу Наполеона, хотя император должен был любоваться ею по возвращении с Эльбы в 1815 году.

Некоторые официальные портреты этого времени являются наиболее примечательными из всех работ Давида: Портрет графа Франсуа де Нанта (1811, Париж); Портрет Наполеона в его кабинете (1812, Национальная галерея искусств, Вашингтон) и Мадам Давид, (1813, Национальная галерея искусств, Вашингтон). Эти картины демонстрируют развитие его нового стиля «ампир», в котором заметно потепление красок его палитры.

О французском историческом живописце XIX века, работавшем в схожем с Давидом академическом стиле, см: Эрнест Мейссонье (1815-1891).

Самостоятельное изгнание в Брюсселе

После падения Республики новый король Бурбонов Людовик XVIII, поклонник творчества Давида, объявил ему амнистию и даже предложил должность придворного художника. Давид отказался и предпочёл отправиться в изгнание в Бельгию. Получив восторженный приём от своих старых бельгийских учеников, он открыл студию в Брюсселе и провёл последние годы своей жизни за написанием небольших работ на тему любви, вдохновлённых мифологией и классической литературой – Купидон и Психея (1817, Кливлендский музей); Телемах и Эвхарис (1818, частная коллекция); Марс, обезоруженный Венерой и грациями (1824, Музей современного искусства, Брюссель).

Эти работы свидетельствуют о некотором отходе от его теорий, но написанные в это время неоклассические портреты по своей трезвости и откровенности ставят его в один ряд с великими французскими портретистами от Жана Фуке (ок. 1425-80 гг.) до Поля Сезанна (1839-1906) (Месье и мадам Монж, 1812, Лувр; Сейес, 1817, Художественный музей Фогга, Кембридж, Массачусетс; граф де Тюренн, N.C.G. Копенгаген; Графиня Дару, 1820, Коллекция Фрика, Нью-Йорк), а также переработал Коронацию (1821, Версаль) и Портрет Шарлотты и Зенаиды Бонапарт (1821, Музей Дж. Пола Гетти, Малибу) с помощью своего ученика и соавтора Жоржа Руже. Его последняя большая работа, начатая в 1822 году, «Марс, обезоруженный Венерой и тремя грациями» (1824, Музей современного искусства, Брюссель), была только закончена, когда он умер 2 декабря 1825 года (после того, как его сбила карета).

После его смерти некоторые из небольших работ Давида были проданы, но не за большие суммы, а его знаменитую картину «Смерть Марата» пришлось убрать с глаз долой, чтобы избежать возмущения. Его тело не разрешили вернуть во Францию для погребения, поэтому он похоронен на кладбище Эвере в Брюсселе.

Репутация и наследие

Давидом восхищались и порицали, его сторонники провозглашали обновленцем французской живописи, а Эжен Делакруа – «отцом современной живописи», но его также обвиняли в том, что он своими теориями способствовал развитию худшего вида академического искусства или академизма, однако влияние его прямого и продуманного искусства, как и его мощного видения, было глубоким. Классицистам, таким как Энгр и его ученики, он передал идеи, язык, чувство формальной красоты, а сторонникам романтизма, через Антуана-Жана Гроса, вдохновение, которое привело его к созданию огромных картин или огромных декоративных изделий. Его работы, как следствие, до сих пор представляют собой нерешённые проблемы, поскольку являются примером той «замечательной смеси реализма и идеала», о которой позже говорил Делакруа.

Работы французского художника-неоклассициста Жака Луи Давида можно увидеть в лучших художественных музеях всего мира.