Мария Магдалина читать ~3 мин.

В Новом Завете Мария Магдалина является одной из самых преданных последовательниц Иисуса Христа. Она наиболее просто представлена как слезливая кающаяся, обычно ассоциирующаяся с сезоном Великого поста, периодом скорби о своих грехах, который предшествует Пасхе. Святость Магдалины проистекает из её покаяния и милосердия – лекарств для души, измученной грехом.

Магдалина является покровительницей грешников, мирян, физически больных (особенно больных проказой) и проституток. Раннехристианская легенда начинает идентифицировать её как безымянную женщину, пойманную в прелюбодеянии в Евангелии от Иоанна, а затем как исправившуюся проститутку. Даже будучи раскаявшейся, сексуальность и чувственность Магдалины часто остаются одними из её характерных черт, иконографически представленных её струящимися рыжими волосами и роскошной фигурой или одеждой.

Новый Завет даёт мало информации о Магдалине. В Новом Завете есть, пожалуй, 12 мест, которые традиционно интерпретируются как упоминания о ней. Однако лишь небольшое количество из них идентифицирует женщину в повествовании как Марию из Магдалы. Это та женщина, из которой Христос изгнал семь бесов. Во всех четырёх Евангелиях она упоминается как женщина при распятии Христа или как одна из первых его последователей – все женщины – узнавших о воскресении. Мария Магдалина также отмечается как проповедница и «апостол апостолов», поскольку в этих евангельских повествованиях ей поручено сообщить 11 оставшимся (мужчинам) ученикам о воскресении Христа.

Однако именно кающаяся Магдалина, а не проповедующий «апостол апостолов», заполняет большую часть христианской экзегезы и западного искусства, литургии и литературы. Образ скорбящей Магдалины связан с другой, безымянной Марией. В евангельском повествовании от Луки 7, безымянная женщина (позже идентифицированная в христианской традиции как Магдалина) омывает ноги Христа своими слезами и вытирает их своими волосами.

Слезы этой женщины стали олицетворять отдельного христианина, а также христианскую церковь в целом, полностью охваченную покаянием. В некоторых произведениях искусства позднего средневековья и раннего Возрождения скорбь Магдалины все чаще изображается как экстаз, что ещё больше объединяет её покаяние с чувственностью. Покаяние Магдалины подчёркивает одно из самых элементарных условий святости человека в традиции христианской мысли: скорбь, которая позволяет воспринимать разницу между человеческим и божественным, и желание быть в присутствии Бога превыше всего.

Покаяние Магдалины подвигло её на эремитическую жизнь – ассоциация, которая берет начало в другом евангельском рассказе. Мария из Вифании решила сидеть у ног Христа, вместо того чтобы заниматься домашними делами, как это делала её сестра Марфа. Марфа пожаловалась, но Христос похвалил Марию за то, что она выбрала лучший путь.

Таким образом, и Марфа, и Мария (позже идентифицированная как Магдалина) представляют два типа жизни, которые могут вести христиане: «жизнь Марфы – активное служение, связанное с повседневными заботами, и жизнь Марии – созерцательная жизнь, в которой повседневная деятельность организована вокруг рутины медитации и молитвы. В Средние века многие христианские миряне начали экспериментировать со способами выражения благочестия, используя смесь этих двух моделей. Магдалина не только представляет возможность того, что миряне могут подражать некоторым аспектам созерцательной жизни, но и предлагает, чтобы покаяние было одним из центров этой жизни.

Сама «активная» жизнь Магдалины как женщины, проповедующей ученикам, традиционно была более проблемной моделью святости для христианских экзегетов и церковных лидеров. Миряне и религиозные люди в Средние века и ранней современной Европе знали не только евангельские и легендарные рассказы об эремитической жизни Магдалины, но и легенды, изображавшие Магдалину, проповедующую после смерти Христа другим людям, помимо учеников.

Некоторые светские христиане позднего Средневековья, особенно лолларды в Англии, утверждали, что проповедь может быть законным выражением святости, доступным для мирян в целом или даже для женщин в частности. Такие представления противоречат доктринам, ограничивающим проповедь и отправление таинств уполномоченным мужским духовенством. Пример Магдалины вдохновил (и продолжает вдохновлять) некоторых христиан бросить вызов устоявшимся доктринам о гендере, социальных ролях и священном писании для привилегий духовенства.