Миссионерство читать ~8 мин.

Первой крупномасштабной религиозной миссией в мировой истории была миссия буддистов, которые верили, что послание Будды универсально и поэтому должно быть распространено среди всех народов.

Слово «миссия» происходит от латинского missio — «посылание» — и подразумевает наличие центральной организации, которая направляет посланников для обращения людей в свою веру. Однако до XVI века немногие христианские миссионеры были «посланы» каким-либо авторитетом; чаще всего ими двигала собственная убеждённость в том, что они исполняют волю Бога.

Возможно, феномен обращения других в свою религию было бы правильнее называть «евангелизацией» или распространением «добрых вестей», если бы эти термины не имели столь выраженного христианского оттенка. Не все религии занимаются миссионерской деятельностью, и не все из тех, кто ею занимается, считают своих миссионеров людьми особой святости.

Важным условием для миссионерства является вера в то, что другие народы могут принять твою религию. Поэтому последователи племенных верований, включая большинство религий Африки и Америки, а также, в некоторой степени, иудаизм, не отводят миссионерам центральную роль. Если никто, кроме члена племени, не может присоединиться к нему, то проповедовать эту религию другим бессмысленно. Похожее отношение, по-видимому, повлияло и на восприятие миссионеров в исламе. Хотя мусульманские миссионеры, посвятившие жизнь обращению иноверцев, безусловно, существовали, они не оставили заметного следа в агиографической традиции.

Когда в исламе и восхищаются миссионерами, то, как правило, речь идёт о лидерах внутренней миссии — тех, кто углубляет веру уже принявших ислам. Эта особенность также связана с характером исламской экспансии, которая в период своего становления была преимущественно военной. Усилия по обращению покорённых народов в новую веру последовали за ней лишь постепенно. Одним из немногих мусульманских святых (помимо самого пророка Мухаммеда), для которого миссионерство стало центральной частью его святости, был суфий Муинуддин Чишти. Он сыграл важную роль в обращении коренного населения Индии благодаря своей набожности, учениям и чудесам, включая победу над придворным магом в состязании.

Великие святые миссионеры — это в большинстве своём буддисты и христиане. Следует отметить, что вера бахаи также уделяет особое внимание миссионерской деятельности, и некоторые из её святых, включая Марту Рут и Еноха Олингу, известны именно как миссионеры. Отношение к миссионерам как к святым в буддизме и христианстве было обусловлено тем, что в период своего становления ни одна из этих религий не была государственной. Обе распространялись путём обращения небольших групп на обширных территориях и лишь позднее столкнулись с государственной поддержкой. Обе религии рассматривают обращение других как благо само по себе и как завет своего основателя. Последним повелением Иисуса, согласно Евангелию от Матфея, было: “Идите, научите все народы…”, что апостолы и сделали, став героями множества позднейших легенд.

Ещё до появления этих историй самый ранний пласт христианства — послания апостола Павла — был написан человеком, посвятившим свою жизнь привлечению новообращённых. В буддизме, согласно легенде, 60 «совершенных» учеников Будды были разосланы для проповеди по всей Индии.

Тем не менее, между буддийскими и христианскими святыми миссионерами существуют интересные различия, отражающие раннюю структуру двух религий. Примечательно, что многие из великих миссионеров буддизма известны своей ролью в обучении монахов, а не мирян. Например, Даоань сыграл важную роль в раннем распространении буддизма в Китае, но его деятельность была очень учёной: он прославился способностью разъяснять сложные священные тексты, писал комментарии и изменил принципы перевода индийских писаний на китайский язык.

Японский монах Гёги Босацу выделяется своими усилиями по распространению буддизма среди простых людей. После первоначального обращения монашествующих, второй отличительной чертой многих буддийских миссионеров является то, что они не «посылались» в чужую страну для обращения других. Часто они отправлялись из периферийной страны в центр буддизма, где учились много лет, а затем возвращались на родину, чтобы распространять полученные знания. Хорошим примером служит японский монах Эйсай, которому приписывают основание школы дзэн в Японии.

Христианские миссии, напротив, никогда не были сосредоточены на создании религиозной элиты в принимающей стране, за исключением тех случаев, когда они считали «элитой» всех христиан. В наше время христианских миссионеров часто критиковали за их нерешительность в рукоположении местного духовенства. Большинство известных христианских миссионеров — это «посланные», отправлявшиеся проповедовать в чужие земли, а не местные жители, возвращавшиеся домой с религиозным посланием.

Миссионеры обеих религий чётко осознавали, что обращение короля может многократно окупить их усилия. На убеждённого правителя можно было рассчитывать как минимум в плане защиты дальнейших миссий, а иногда и в плане государственной поддержки процесса обращения. Таким образом, как только у буддистов и христиан появлялась возможность обратиться к монархам, они ею пользовались.

Первый буддийский царь Индии, Ашока, отправлял буддийские миссии, в том числе миссию во главе со своим сыном Махиндой на Цейлон (современная Шри-Ланка) около 250 года до н.э. Махинда направил свои усилия на сингальского царя, обратил его в буддизм и подарил ему ветвь дерева бодхи, под которым медитировал Будда Шакьямуни, когда достиг просветления. В благодарность за его учение над останками Махинды был возведён зал для медитаций.

Официальные миссии религиозного обучения стали обычной чертой дипломатических отношений, что объясняет раннее распространение буддизма в таких местах, как Корея и Япония. Вскоре о лидерах миссий стали слагать легенды. Индийский монах II века до н.э. Нагасена, известный своими беседами о буддизме с индо-греческим царём Менандром, по легенде, был призван на землю для выполнения конкретной задачи по обращению грека. Аналогичным образом, длинный ряд христианских миссионеров, начиная с VI века, направляли свои усилия на правителей. Августин Кентерберийский с его миссией в королевстве Кент служит одним из ярких примеров.

Однако великими святыми миссионерами становились те, чья миссия была выражением их собственной любви к религиозной истине. Августин Кентерберийский, невольная жертва миссионерского рвения папы Григория Великого, так и не стал популярным святым. В то же время Патрик, призванный в Ирландию, по его словам, голосом самого Бога, на протяжении веков поражал воображение миллионов христиан.

То же самое можно сказать и о буддизме. Придворные миссионеры, такие как Нагасена (около II века до н.э.), остаются в тени таких фигур, как центральноазиатский монах Фотучэн, который сам отправился на миссионерское поле (хотя и с таким успехом, что обратил в свою веру правителя Китая). Среди них также Бодхидхарма, индийский мастер, отправившийся в Китай распространять учение буддизма, и ряд индийских монахов, таких как Камалашила или Атиша, добравшихся до Тибета.

В христианстве основной характеристикой святого является акцент на «героических» качествах, а не на учёности. Особенно христиане восхищаются мученичеством, которое гораздо легче принять, проповедуя несговорчивым народам. Поэтому миссионеры занимают очень видное место в рядах христианских святых — больше, чем в любой другой религии. Однако до XVI века миссионерству в христианской традиции не придавалось постоянного значения. Лишь создание миссионерских орденов обеспечило постоянное финансирование и кадры для этой деятельности.

Апостолы и Павел выделяются как великие миссионеры ранней церкви, но после них сведения о миссионерской работе практически исчезают до вторжения германцев в Римскую империю. С тех пор и примерно до 850 года существует длинный ряд великих святых миссионеров, от ирландских странников, таких как Колумбан, до практичных англосаксонских организаторов, таких как Бонифаций. Позднее акцент на монашеской жизни как главной черте святости ослабил авторитет миссионеров, если только им не выпадала мученическая смерть на миссионерском поприще, как Адальберту Пражскому. Вместо этого с XIII века христианское воображение увлекла внутренняя миссия проповедников, прежде всего последователей Доминика и Франциска, которые проповедовали своим собратьям-христианам и вскоре оказались вовлечены в новую внешнюю миссию.

С приходом в Европу XVI века движения Реформации, особенно в католическом мире, возникло новое понимание неразрывной связи внутренней и внешней миссии. Так, весьма успешное «Общество Иисуса» Игнатия Лойолы (иезуиты) не только посылало тайных миссионеров для отвоевания протестантских регионов в Европе (как, например, большинство из Сорока мучеников Англии и Уэльса), но и спонсировало успешные миссии во вновь открытые земли, примером чему служит деятельность Франциска Ксаверия на Дальнем Востоке.

Этот процесс породил множество мучеников как на родине, так и за рубежом, побуждая других отправляться на миссионерское поле. Этот процесс не так ярко выражен среди протестантов, которые в XVI веке не занимались широкомасштабной миссионерской деятельностью, в основном потому, что протестантские земли не владели значительными заморскими территориями в ранний период Великих географических открытий. Однако к XVIII веку протестантские миссионеры, такие как Джон Уэсли, стали активно конкурировать со своими католическими собратьями. Этот процесс продолжается и по сей день.

Временами миссионеров считали орудием империалистических держав. Однако во многих случаях их признавали как людей, движимых верой, которые многое сделали для помощи тем, к кому они были посланы. Особенно это касается тех, кто относился к культуре, в которую они вошли, с уважением и пониманием. Аутсайдеры, такие как русский православный Иннокентий Аляскинский или Николай Касаткин, создавший автономную православную церковь в Японии, завоевали уважение и почитание народов, которых они обратили. Многие миссионеры в Африке, как местные, так и иностранные, также признаны святыми.