Выставка «Складки. Видимое-невидимое» читать ~3 мин.

Художники: Александр Волков / Михаил Молочников / Марина Фоменко / Людмила Крутикова / Андрей Волков / Магомед Кажлаев / Аладдин Гарунов / VincentHawkins / KarlBielik / ErinLawlor / Ева Аракчеева / Виталий Копачев

Складки – метафора визуального восприятия в целом, призыв к размышлению художников на тему видимой и невидимой составляющей произведения. Это выставка – исследовательский проект, затрагивающий тему «визуального образа», актуальную в искусствоведении, философии, визуальной антропологии. Складки, будь то застывшее движение ткани или природные явления: земля и её пещеры, скалы, состоящие из складчатых пород, конфигурацию которых определило время, измеряемое тысячелетиями, или же волны или песчаные дюны, вода и её реки, воздух и его облака, свет и его пламя, – рисунок складок которых создают секунды, –это всегда результат взаимодействия движения и времени. Складчатая поверхность, фактура – это время, переживаемое нам в опредмеченной форме. Видимое и невидимое присутствуют в визуальном как следы застывшего движения, как траектория движения во времени. В искусстве существуют разнообразные складки, пришедшие с Востока, а также древнегреческие, римские, романские, готические, классические. Этот образ всегда волновал художников, и художники классической эпохи, изображая Мадонну или статую Венеры, всегда уделяли внимание нерепрезентативной части – складкам, драпировкам одежды, в которых и проявлялся их почерк, темперамент – именно здесь свобода выражения существовала у художника даже в эпоху канона. Тема случайной остановки времени в ткани была тем пространством, где классический художник получал свободу самовыражения. Когда же складки складки сходят с полотен, обращает внимание французский философ Жиль Делез, «они обретают возвышенную форму, каковую Бернини придает им в скульптуре, — и тогда уже мрамор отображает и улавливает складки, направленные к бесконечности, и выражают они уже не тело, а некое духовное приключение, способное его воспламенить. » Основная черта барокко, определяет Делез, – направленная к бесконечности складка. «И, прежде всего, барокко их дифференцирует соответственно двум направлениям, двум бесконечностям, — как если бы у бесконечности было два этажа: складки материи и сгибы в душе». Сложная конфигурация складок, доходящая до неразличимости видимого и невидимого, есть метафора визуального восприятия в целом. Рельеф складок заставляет подниматься гладкой поверхности, чтобы то, что противопоставляется ему –сокрытое, подавленное, спрятанное – «антивзгляд, противовнешность, » предлагающее зрелище, противоположное тому, что ожидалось увидеть на первый взгляд. Именно невидимое проявляется между взглядом и видимым, которое его выводит на сцену и которое оно обслуживает. «Сейсмограф невидимого, кисть регистрирует – а вовсе не навязывает – образование поверхностных трещин невидимого, тех, что приводят в беспорядок уже виденное и, отталкивая его, занимают место как новое видимое. В картине, в соответствии с точной и стойкой способностью художника чувствовать, сами собой наносятся стигматы невидимого». Складки делают видимым то, что не следовало иметь возможность видеть, через противопоставление, переворачивание; рельеф складок создает «Перекрестья видимого и невидимо», как назвал свою работу Жан-Люк Марьон. Елена Петровская рассматривает вопрос о несводимости образа к изображению (Е. П., 2010). Образ в искусстве всегда является производным от невидимой, сокрытой части изображения. Он присутствует в произведении искусства, но не зрим в нем. Чередование и свободная игра изображенного и сокрытого, опыта, переживаемого и осмысливаемого в данный момент, и опыта неразличимого, настигающего нас. Аффект, являющий главной составляющей переживания искусства, не умещается в данном зрителю изображении, он скрыт между строк, в провалах, в зависании, в том, что сокрыто за видимым. Эта невидимая, сокрытая часть, проявляется при определённых условиях, настигает зрителя не в момент рассматривания произведения, а позже, в виде опыта, «…который настигает нас после и которым мы никогда не распоряжаемся — это он распоряжается нами». Визуальное, спрятанное как в складках, в тени изображаемого, имеет ту же природу, как то, что «случается в нами» – в тени переживаемого, в складках психического. Посмотреть на складки как на своего рода «тайнопись», которая будет одновременно «исчислять материю и расшифровывать душу, заглядывать в складки материи и читать в сгибах души», – так можно сформулировать задачу художников, участвующих в проекте.

Анастасия Мартынова