Дербник Поль Баррюэль

КАК ЯСТРЕБ
Воздух под крыльями птиц упруг,
Расстоянье до бездны всегда велико.
Птицам не нужен хлеб или спасательный круг,
Им без надобности одежда или же молоко.

Воробьи — вот низинный слой бытия,
Но занятны их игры тебе, поди.
Но когда наблюдатель всего лишь я,
То волнуют небесные тайны пути.

А путей не вижу — простор и простор,
Золотая, лепная, высокая синь —
В ней запутаться вряд ли сумеет взор.
Небо лучше гор или дальних пустынь.

Ну а голуби или, допустим, стрижи
Всё ж повыше помянутых мной воробьёв.
А кусты внизу как большие ежи,
А ежам не надобно наших слов.

Ну а ястреб? Над городом ястреб? — где?
Вот лоскут фантазии — ястреб! Высь!
Он стремится, верно, к далёкой звезде,
Той, где души многих умерших сошлись.

Он стремится выше, а воздух упруг.
Что же видит хитро устроенный глаз?
Видит он деревню, зелёный луг,
Сумму крохотных домиков видит сейчас.

Может видит белку, а может лису —
Краем дан синеющий тёмный лес.
В ястребином что отразится глазу?
Дробный мир, едва ли игра чудес.

На крыло упав, продолжает путь,
Но его сбивает воздушный поток.
Сердце очень плотно впечатано в грудь.
На высотах ястреб, как я, одинок.

Слышишь, ястреб, я — такой же как ты!
Хоть не хищник, высоты мне то ж близки.
Точка ястреба в небе, огонь мечты
Интересней, чем линии вашей руки.

Или нет возврата уже назад?
Или воздух затянет будто волна?
Но погибнуть в воздухе будет рад
Сильный ястреб, ведь жизнь всё равно одна!

Надо с блеском её завершить! Блестят
Волокнисто лучи, солнце близко уже.
За пределами трёх измерений — ад,
Но и рай, понятно это душе.

Высоко. И сейчас перейдёт
За черту нам привычной данности он.
И иную жизнь в синеве обретёт,
В шумном плеске едва ль представимых волн.

Завершится полёт? Никогда, никогда.
Просто лето уходит, и гаснет мир.
За сквоженье полёта отдам — иногда
Полагаю и жизнь земную — за миг.