Стихотворение Микеланджело о том, как он ненавидел роспись Сикстинской капеллы читать ~3 мин.

Микеланджело, возможно, и обессмертил себя, расписав потолок (и алтарную стену) Сикстинской капеллы, но при этом он повредил себе спину. И как же он стонал по этому поводу.

В эквиваленте мессенджеров сегодняшнего времени, Микеланджело послал своему другу по перу Джованни да Пистойя сонет, в котором оплакивал труды по благоустройству самого священного места в христианстве по поручению папы Юлия II. Он написал это стихотворение в 1509 году, через год после начала четырёхлетних испытаний, и у него уже было много жалоб и недомоганий.

Картины Микеланджело Буонарроти

У него была увеличена щитовидная железа (так называемый зоб), его позвоночник был искривлён и узловат, грудь была напряжена и перекошена, бедра постоянно сводило судорогой, а задница болела от напряжения. А также его сильно раздражала краска, которая непрерывно капала с его кисти на лицо.

“Моя кисть
надо мной все время капает краска
так что моё лицо – прекрасный пол для помёта!”
— писал он.

Причиной такого дискомфорта была поза, которую Микеланджело принимал, расписывая потолок на высоте 20 метров. Вопреки распространённому представлению, которое изобразил Чарлтон Хестон в фильме 1965 года «Агония и экстаз», флорентийский художник работал стоя. Его шея была выгнута назад, а рука поднята высоко над головой. В своей поэме «Джованни» он иллюстрирует это карикатурой на человека, напряжённо поднимающего руку вверх.

Следствием работы в муках и в одиночестве на шатких строительных лесах стало то, что Микеланджело оказался в ловушке своих мыслей. Его начали одолевать сомнения, которые он назвал «безумными». Он боялся, что рисование в таком неестественном положении приведёт к плохим работам. “Картина мертва”, – писал он, добавляя: “Я не в том месте, я не художник”.

Немного мелодраматично, конечно, но стоит помнить, что Микеланджело считал себя скульптором, а не художником. Когда папа Юлий II попросил 33-летнего художника взяться за потолок, он был занят работой над мраморной гробницей понтифика и никогда прежде не заканчивал фрески. В Европе XVI века отказать папе было практически невозможно, но Микеланджело попытался – причём дважды. Один раз в 1508 году, а второй раз в 1509-м, когда он умолял освободить его от работы после того, как плесень испортила несколько месяцев труда.

Можно с уверенностью сказать, что потолок Микеланджело был в равной степени как трудом ненависти, так и трудом любви.

Вот стихотворение целиком:

От этой пытки у меня уже вырос зоб,
сгорбившись здесь, как кот в Ломбардии
(или где-нибудь ещё, где застойная вода – яд).
Мой живот подмят под подбородок, борода
устремлена к небу, мой мозг раздавлен в гробу,
моя грудь извивается, как у гарпии. Моя кисть,
все время надо мной, капает краской.
так что моё лицо – прекрасный пол для экскрементов!
Мои бока впиваются в мои кишки,
моя бедная задница напрягается, чтобы работать в качестве противовеса,
каждый мой жест слеп и бесцелен.
Моя кожа болтается подо мной, мой позвоночник
весь в узлах от перегибания через себя.
Я согнут, как сирийский лук.
Поскольку я так застрял, мои мысли
это безумная, вероломная чушь:
любой человек плохо стреляет через кривую дыхательную трубку.
Моя картина мертва.
Защити её для меня, Джованни, защити мою честь.
Я не на своём месте – я не художник.