«Дженни» Данте Габриэля Россетти, краткое содержание читать ~23 мин.

«Дженни» – это стихотворение Данте Габриэля Россетти. По большей части это драматический монолог о проститутке. Большую часть поэмы оратор, богатый, неженатый мужчина, проводит ночь, наблюдая за спящей Дженни. Тематика «Дженни» нехарактерна для других работ Россетти, который гораздо больше озабочен духовным существованием, чем телесными отношениями.

«Дженни» входит в группу стихотворений, написанных Россетти (см. также «Блаженная дева»), которые были похоронены вместе с женой Россетти, Элизабет Сиддал, и прожили под землёй почти десять лет. Спустя годы друзья эксгумировали эти стихи, чтобы опубликовать их в 1870 году. Россетти начал писать «Дженни» в 1847 году, но она не была готова до 1860 года. Затем версия 1860 года была кардинально пересмотрена и переиздана в 1879 году, а окончательный вариант поэмы был опубликован только в 1881 году. Как видно по огромным временным промежуткам между каждой итерацией поэмы, Россетти провёл большую часть своей литературной карьеры, работая над «Дженни». Современные читатели считают её одной из самых важных поэм в его творчестве.

Одна из особенностей научной работы над «Дженни» заключается в том, что она менялась на протяжении всей её истории. Как отмечает Селия Маршик в статье «The Case of Jenny: Dante Gabriel Rossetti and the Censorship Dialectic», с 1847 по 1881 год поэма «подверглась обширному пересмотру». Россетти настолько полностью изменил её от первоначального замысла до конечного продукта, что позже он датировал её как написанную в 1860 году, а не в 1847. Черновик «Дженни» 1847 года больше не существует, но современные читатели по-прежнему имеют доступ к версии 1860 года, переработке 1870 года и окончательному варианту 1881 года. В этой статье мы в основном ориентируемся на версию 1870 года.

Версии «Дженни» 1860 и 1870 годов наиболее заметно отличаются друг от друга. Это связано с тем, что Розетти начал получать отпор за тематику поэмы. Джон Раскин, друг Россетти, отказался публиковать версию «Дженни» 1860 года, потому что она была посвящена проститутке. Есть несколько заметных изменений от версии 1860 года к версии 1870 года: во-первых, Дженни менее сексуальна, вместо этого подчёркивается её красота; во-вторых, говорящий больше не уделяет столько внимания сексуальности Дженни; и в-третьих, говорящий направляет стыд и ужас на себя в ответ на своё влечение к Дженни.

Все редакторские изменения, внесённые Россетти, меняют смысл, аудиторию и цели поэмы. Версия 1860 года гораздо более рискованная, в то время как версия 1870 года гораздо более морализаторская, возможно, даже пытающаяся преподать читателям урок. Как отмечает Маршик в своём эссе, переписка Россетти с Раскиным по поводу «Дженни» показывает, что “поэт хотел рассмотреть проституцию с табуированной точки зрения клиента, но он также знал и пытался найти способы договориться с нравами викторианской читательской аудитории”. Другими словами, когда дело дошло до «Дженни», Россетти хотел расширить границы, но не хотел заходить слишком далеко. Версия 1870 года, в этом смысле, была бы гораздо более «подходящей» в глазах викторианских читателей, несмотря на то, что в центре её все ещё находится проститутка. Это также указывает на мотивацию Россетти при написании этого произведения: стихотворение превращается из «глубоко эротического праздника» в «научное упражнение, озабоченное вопросами чтения и интерпретации» (Маршик).

Несмотря на то, что «Дженни» изменилась с 1860 по 1870 год, Россетти так и не смог полностью избежать критики этого произведения. Он попытался максимально оградить себя от негативных отзывов, попросив своих друзей написать одобрительные рецензии до публикации в 1870 году, и это решение повлияло на его репутацию до конца его карьеры.

Поскольку он заручился такой поддержкой, первые отзывы о «Дженни» были благоприятными. Например, Уильям Моррис написал рецензию в «Академии», в которой сравнивал сонеты Россетти с сонетами Шекспира. Он даже коснулся «Дженни», в частности: “тема трудная для современного поэта, но необходимая для человека, чтобы думать о ней; здесь о ней думают с предельной глубиной чувства, жалости и проницательности, без заунывности с одной стороны, без грубости с другой”.

Рецензия Морриса позволяет предположить, что читатели сразу поняли, к чему стремился Россетти, когда писал «Дженни». Однако негативные отзывы начали быстро накапливаться. Например, в статье в «Североамериканском обозрении» поэма критиковалась за «нездоровую чувственность». Самая известная критика образа главной героини и поэмы в целом была написана Робертом Бьюкененом в эссе под названием «Плотская школа поэзии: Мистер Д. Г. Россетти», опубликованном в 1871 году. Рецензия Бьюкенена резко обвиняла «Дженни» в аморальности и «плотскости» и сетовала на то, какое влияние она окажет на литературу. Россетти сначала посмеялся над резкой рецензией Бьюкенена. Однако со временем она стала всё больше и больше влиять на него. Его ответ Бьюкенену, «Скрытная школа критики», был опубликован в декабре 1871 года.

Сюжет

Стихотворение открывается тем, что оратор находится в жилом помещении проститутки по имени Дженни. Она устала и засыпает на его коленях, пока он её рассматривает. Оратор тратит большую часть первой строфы поэмы на описание физической красоты Дженни, отмечая, например, что её волосы – «бесчисленное золото, несравнимое ни с чем», а глаза – голубые, как небо.

Далее рассказчик описывает комнату Дженни и сравнивает её со своей собственной. Он думает о своей стипендии как академика и вспоминает ночь, проведённую с Дженни перед тем, как они вернулись в её комнату. Рассказчик размышляет о своём прошлом, отмечая, что если в молодости он посещал проституток, то теперь он этого больше не делает.

Он размышляет о физических особенностях Дженни и сравнивает её с книгой, а потом задаётся вопросом о снах Дженни и о том, касаются ли они его. Предположив, что они о нём, он задаётся вопросом, как именно он изображается в сознании Дженни.

Далее рассказчик представляет себе повседневную борьбу Дженни в качестве проститутки. Он представляет, как остальные жители города издеваются над Дженни из-за её предполагаемого недостатка скромности или чести. Он почти пытается разбудить Дженни, потому что хочет отвлечься от мыслей о мучительной её жизни.

Рассказчик упоминает лилии, чтобы ещё больше описать состояние Дженни и предположить, что она не виновата, а виноват «муж», что она такая, какая есть. Он применяет аллюзию из предыдущей строфы и задаётся вопросом, не переживает ли она «зиму» своей жизни.

Независимо от того, увянет она в будущем или нет, Дженни все ещё кажется ему весной молодости. Он представляет себе «старые времена», когда Дженни была ещё ребёнком и могла свободно лежать «в распустившейся траве» и смотреть на город издалека. Рассказчик отмечает, как город (а это Лондон) повлиял на Дженни и превратил её в менее нравственное существо.

Далее рассказчик переносит своё внимание на разум Дженни и решает, что её разум был повреждён её профессией до такой степени, что она даже не может вспомнить «ночь и день». Он понимает, что Дженни наконец-то уснула, и использует эту возможность, чтобы ещё раз подумать о её физической красоте и с удивлением понимает, что Дженни спит так же, как и все женщины.

Потом идут размышления о том, что случилось бы с человеком, который произошёл из той же «глины», что и Дженни, но вместо этого вёл добродетельную жизнь. Человек, которого он рассматривает в этом качестве, – его кузина Нелл, и он описывает её в этой строфе, подчёркивая, насколько она добродетельна.

Автор подчёркивает, что он проводит мысленный эксперимент, в котором он представляет, что эти две женщины – Дженни и Нелл – произошли из «одного комка» глины. Он говорит, что такое сравнение «сделает из солнца гоблина». Другими словами, Дженни и Нелл несравнимы, и сравнивать их было бы всё равно, что пытаться сравнить «гоблина» и «солнце».

Рассказчик переваривает то, что он только что понял, и утешает Дженни тем, что может наступить день, когда внукам Нелл понадобится что-то от внуков Дженни. В этот день дети Нелл будут «презираемы», как Дженни при жизни. Он беспокоится об уходящем времени и задаётся вопросом, закончилось ли время Дженни. Он также задаётся вопросом, несём ли мы ответственность за исход собственной жизни, если не знаем, что уготовила нам судьба.

Он сравнивает лицо Дженни с художественными изображениями женщин эпохи Возрождения. Он винит мужчину в нынешнем состоянии Дженни и сомневается в том, что её пустят на небеса. Рассказчик желает, чтобы чистая женщина могла вступить в контакт с Дженни, не причинив при этом вреда себе. Далее он сравнивает Дженни с розой, которую давят в книге и которая медленно уничтожается. Чистые женщины смотрели бы на такую розу и испытывали жалость, что заставило бы их «любить розы лучше» – невозможная ситуация из-за их чистоты.

Потом автор снова обращает своё внимание на Дженни, и на этот раз он видит в ней скорее объект или символ, вводит метафору жабы, запертой в камне. Жаба обозначает похоть, и то, что она застряла в камне, означает, что похоть застряла в мире.

В конце концов он задаётся вопросом об использовании своих размышлений, а затем с удивлением видит, что наступил рассвет. Он описывает сцену за окном и отмечает, что ночные улицы Лондона отступают перед дневными. Рассказчик подчёркивает, что его время с Дженни подходит к концу, и представляет себе, как она отреагирует, когда проснётся одна.

Воробьи за окном Дженни начинают каркать, а домашняя птица отвечает им из клетки. Хотя уже рассвело, Дженни все ещё выглядит усталой и нуждается во сне. Рассказчик пытается вылезти из-под неё, подкладывая ей под голову подушки. Он оставляет в её волосах золотые монеты и в последний раз задаётся вопросом о её снах.

Дженни не такая, какой кажется, как «пафийская Венера» или Приапус с чем-то, прикрывающим его талию. Автор представляет себе, как Дженни отреагирует на то, что проснётся после его ухода с золотыми монетами в волосах и заверяет Дженни, что его «любовь верна».

В конце поэму рассказчик признаётся, что ему “стыдно за (свой) собственный стыд”, когда дело касается Дженни, но что он может извлечь урок из времени, проведённого с ней, чтобы избежать греха. Он целует Дженни, а затем покидает её комнату.

Список персонажей

Дженни

Дженни – проститутка из Лондона с золотистыми волосами и голубыми глазами. Она проводит вечер на свидании с автором стихотворения, после чего он возвращается в её комнату, и она засыпает у него на коленях. Она ни разу не говорит на протяжении всего стихотворения и является абсолютно пассивным персонажем. Однако говорящий поглощён ею, и её образ оживает в его мыслях.

Мы не знаем о Дженни почти ничего, что не было бы опосредовано точкой зрения говорящего. Это означает, что мы не можем знать, правильно ли он все понимает или просто придумывает свои мысли о Дженни. Однако говорящий подразумевает, что Дженни родилась в сельском городке и мечтала о городской жизни в Лондоне. Однако, когда она попала в город, все оказалось совсем не так, как она себе представляла, и она была вынуждена заниматься проституцией, чтобы выжить.

Автор сравнивает Дженни с “розой, закрытой в книге, в которую чистые женщины не могут заглянуть”. В этой метафоре Дженни – «роза», а грех, в котором она вынуждена жить, – «книга». Чистые женщины, такие как Нелл, не могут заглянуть в книгу, боясь потерять свою чистоту. В изображении оратора Дженни увидела уродливую правду о мире и человеке, которую не должна видеть ни одна чистая женщина. Это украло её чистоту и разрушило её жизнь.

Впечатления рассказчика о Дженни не всегда добрые. Например, он представляет себе её ум как “осквернённый разум, где встречаются все заразные течения”. Он воображает, что её профессия разрушила её мозг, как будто она заразилась венерической болезнью, которая препятствует её рациональным способностям.

Рассказчик

Автор стихотворения перед событиями стихотворения сходил на свидание с Дженни, а затем зашёл к ней в комнату. Дженни засыпает у него на коленях, и он проводит вечер, созерцая её. На протяжении всего стихотворения он хранит полное молчание.

Он считает себя не таким как пьяные и агрессивные мужчины, которые обычно приходят к Дженни, потому что он просит от неё немногого, кроме как лечь рядом чтобы смотреть, как она спит. Во второй строфе стихотворения говорящий сравнивает свою комнату с комнатой Дженни и говорит, что его комната «так полна книг» по сравнению с её. Это говорит нам о том, что он начитанный человек. Несмотря на это, ему кажется, что он зря потратил свою молодость на учёбу. Он также признаётся, что в молодости часто посещал проституток, но теперь он больше этого не делает (по иронии судьбы, эта мысль приходит ему в голову в присутствии проститутки). “Я вёл беспечную жизнь, – вспоминает он, – Когда комнаты, подобные этой, были так странны”.

Его мысли текут свободно и насыщенно, когда он смотрит на Дженни, опирающуюся на его колено. Он относится к ней с симпатией, но в то же время критически. Ему стыдно за свои мысли о ней, а также за своё отношение к ней в целом.

Хотя присутствие рассказчика в этом стихотворении кажется безобидным на первый взгляд, важно отметить, что он платит Дженни за то, чтобы быть с ней, тем самым участвуя в экономике секс-бизнеса, который угнетает Дженни в первую очередь. Как утверждает Селия Маршик, “поскольку говорящий – молодой человек, который заплатил за компанию Дженни, ситуация стихотворения явно сексуализирована”. Говорящий также обладает большой социальной властью над Дженни, и её жизнь находится в его руках. Поскольку она спит, она особенно уязвима в этой сцене.

В целом, рассказчик в «Дженни» – амбивалентный персонаж. Его присутствие не только витает между невинностью и угрозой, но он часто противоречит сам себе на протяжении всего стихотворения. Как отмечает Маршик, “со времён Россетти критики “Дженни” считали необходимым защищать, осуждать или объяснять загадочные противоречия рассказчика”.

Бледная девушка

Бледная девушка появляется в 6-й строфе версии стихотворения 1870 года. Рассказчик представляет её как часть группы суровых людей, которые ежедневно усложняют жизнь Дженни. В данном случае бледная девушка бросает Дженни «немой упрёк». В этих строках она выступает в качестве противопоставления Дженни, потому что она не поддалась проституции и вместо этого работает на изнурительной работе, чтобы заработать на жизнь, в то время как у Дженни есть «богатое» платье. Решение бледной девушки не становиться работницей секс-индустрии “провозглашает силу, которая поддерживает её слабость”, потому что это означает, что она добродетельна, даже если это сильно снижает качество её жизни.

Недетский эльф

«Мудрый недетский эльф» появляется также в 6-й строфе. Рассказчик представляет его, как и бледную девушку, частью большого общества, которое издевается и насмехается над Дженни из-за её жизненного выбора. Он жестоко обращается с Дженни и указывает на неё своему другу. Этот акт указания объективирует Дженни, как если бы она была «вещью». Несмотря на то, что он жесток с Дженни, он одновременно «мудрый» и «недетский», что означает, что он не обязательно морально неправ за такое отношение к Дженни.

Нелл

Нелл появляется в середине поэмы. Она – кузина оратора, и он использует её как иллюстрацию к грешному существованию Дженни. Автор описывает Нелл как «любительницу веселья и нарядов, перемен и похвал». Она также «любит любовь». Оратор гордится своей кузиной: “И она – девушка, которой я горжусь больше всего”. Опыт Нелл настолько отличается от опыта Дженни, что Нелл даже не может смотреть на жизнь Дженни, боясь запятнать её добродетель. Рассказчик видит Нелл и Дженни настолько принципиально разными, что их сравнение «делает из солнца гоблина». Другими словами, это все равно, что пытаться сравнить гоблина с солнцем – совершенно бессвязно и бессмысленно.

В статье «Дело Дженни: Данте Габриэль Россетти и диалектика цензуры» Селия Маршик подчёркивает различия между Нелл и Дженни: “Нелл, как и некогда невинная Дженни, не может учиться на опыте проститутки, потому что непристойная женщина/роза/книга даёт только «постыдное знание»”.

Темы

Женская чистота

Самая большая тема в «Дженни» – это тема женской чистоты. Говорящий проводит большую часть поэмы, размышляя о том, что значит для Дженни потерять свою чистоту, и о последствиях её профессии проститутки. Кульминация стихотворения, в которой говорящий сравнивает Дженни со своей кузиной Нелл, говорит об этой теме. В этой части стихотворения оратор отмечает, что сравнивать Дженни и Нелл, которая является добродетельной женщиной, все равно что «делать из солнца гоблина».

Другими словами, чистая женщина и нечистая женщина несравнимы, и сравнивать их было бы бессмысленно. Это говорит нам кое-что об обществе, в котором живут оратор и Дженни, которое ранжирует женщин в зависимости от их распущенности или её отсутствия. Нечистая женщина в этом обществе намного ниже чистой, а чистота – это благоприятное описание, которое говорит о ценности, присущей женщине.

Разница между нечистой и чистой женщиной настолько велика, подчёркивается в стихотворении, что они даже не могут вступить в контакт друг с другом из-за страха, что чистая женщина будет запятнана тем, что знает нечистая. “Если бы только сердце женщины могло увидеть такое ошибающееся сердце безошибочно хотя бы раз!” – сетует рассказчик. В этих строках чистая женщина называется просто «женщина», что говорит о том, что в этот период женщины понимались как исходно чистые и невинные. Любой, кто отклонялся от этой нормы, как Дженни, был меньше, чем «женщина», из-за своего «ошибающегося сердца».

Селия Маршик подчёркивает общее послание «Дженни» о чистых и нечистых женщинах: “Нелл, как и некогда невинная Дженни, не может учиться на опыте проститутки, потому что непристойная женщина/роза/книга даёт только «постыдное знание». Согласно поэме, добродетельная женщина остаётся чистой через невежество – через отказ или предотвращение контакта с «мерзким текстом».”

Другой образ из «Дженни», затрагивающий тему женской чистоты, – это размышления рассказчика об изображениях женщин с нимбами вокруг лица на картинах эпохи Возрождения: “Прекрасно сияет позолоченный ореол, в который наши высочайшие художники помещают простое лицо какой-нибудь любящей женщины”. В этих строках рассказчик вызывает ассоциации с религиозной красотой и иконографией. Дженни резко отличается от этих женщин своей нечистотой, несмотря на то, что у неё есть несколько «общих черт» с этими женщинами. Это наблюдение заставляет его сожалеть о развращённом обществе, которое украло чистоту Дженни: “Что сделал здесь человек? Как искупить, Великий Бог, то, что сделал человек?”

В статье «Дженни от Россетти: Секс, деньги и внутренний монолог» литературный критик Дэниел Харрис подчёркивает иронию в том, что Дженни сравнивают с картинами женщин с нимбами. Контраст между нечистотой Дженни и чистотой, которая подразумевается в подобных изображениях, подчёркивает, по мнению Харриса, лицемерие автора, а также неоднозначное отношение женщин к чистоте. Харрис утверждает, что у этого образа есть и вторичное значение. Вторичное определение слова «aureole» – это золотая монета, что позволяет предположить, что лицо Дженни представляется выгравированным на обратной стороне монеты. Харрис подчёркивает, что этот образ описывает процесс, в ходе которого Дженни буквально продаётся и объективируется как «экономическая эмблема мужского желания». Таким образом, нечистота Дженни усиливает её собственное угнетение в их обществе.

Мораль

Тема нравственности тесно связана с темой женской чистоты, но она больше касается рассказчика. Поскольку он – мужчина, который заплатил за вечер с проституткой, его нравственность находится под вопросом на протяжении всего стихотворения, независимо от того, занимаются ли они с Дженни какой-либо незаконной деятельностью. Общая мораль этого стихотворения и мораль оратора были предметом спора критиков с момента публикации стихотворения.

Нравственность оратора вызывает сомнения, поскольку большую часть поэмы он критикует проституцию и безнравственность, одновременно участвуя в экономике секс-бизнеса. Мы знаем, что в недавнем прошлом он часто посещал проституток, хотя, по его словам, он больше этого не делает: “Это была беспечная жизнь, которую я вёл, когда такие комнаты, как эта, были скудны, так странно, не так давно”.

Тот факт, что рассказчик пытается утверждать, что он больше не посещает проституток, в то время как сам находится в присутствии одной из них, является одной из многих ироний стихотворения. Это ставит под сомнение его честность, а также подчёркивает тот факт, что проводить время с Дженни стыдно. Рассказчик чувствует этот «стыд» при общении с Дженни, но, как ни парадоксально, он проводит в её присутствии всю ночь: “И должен ли я насмехаться над тобой до последнего, стыдясь собственного стыда-агаста, потому что некоторые мысли, не рождённые не так, рождаются на бедном лице, как это?”. Таким образом, рассказчик осознает, что совершает аморальный поступок, и испытывает ещё больший стыд от осознания этой истины.

Большинство читателей остаются в замешательстве относительно того, осознает ли себя рассказчик в поэме, и является ли то, что произошло между ним и Дженни, незаконным взаимодействием. Эта моральная двусмысленность является одной из сильных сторон поэмы, побуждая читателя задуматься о себе и своём собственном моральном выборе.

Мотив цензуры на протяжении всего стихотворения говорит о том, что оно имеет дело с сомнительным материалом. Когда оратор сравнивает Дженни с книгой, которую нельзя читать чистым женщинам, он фактически подвергает Дженни цензуре из-за опасности, которую её существование представляет для морального порядка. Однако, как отмечает критик Селия Маршик, понимание оратором базовых знаний ставит под сомнение мораль самого стихотворения. Предполагая, что Дженни, женщина, аморальна и нечитабельна, стихотворение, в котором Дженни изображена такой, какая она есть, также приобретает эти качества: “Поскольку “Дженни” накладывает запрет на Дженни, поэма Россетти неявно ставит вопрос о собственной чистоте”.

Иногда трудно успешно придерживаться линии, когда речь идёт о вопросах морали, именно поэтому «Дженни» получила такие неоднозначные отзывы. Однако лучше всего читать «Дженни» непредвзято и вникать в её противоречия и двусмысленности. «Дженни» не является ни «моральной», ни «аморальной» поэмой – истина гораздо сложнее.

Неравенство

Читая «Дженни», важно помнить о том, что тема неравенства проходит под каждым взаимодействием между рассказчиком и спящей Дженни. Он пользуется гораздо большей социальной властью, чем сама Дженни: у него больше денег, чем у неё, его репутация не запятнана так, как у неё, он мужчина и хорошо образован. Эти факты подразумеваются в самом стихотворении, но они рисуют сильный контраст между Дженни и её клиентом.

Дженни – молчаливая проститутка, которая проводит все время во сне, положив голову на колено своего клиента. То, как расположены их тела, также говорит о дисбалансе власти между двумя персонажами: Дженни лежит, а рассказчик сидит, «глядя вниз» на неё, размышляя о её жизни. В то время как у него есть богатый внутренний монолог в стихотворении, Дженни полностью молчит, даже когда она бодрствует в первых строфах. Мы не видим ни её голоса, ни её точки зрения ни в одном месте поэмы.

Несколько литературных критиков обвинили автора «Дженни» в том, что он способствует объективизации и угнетению Дженни в самом стихотворении. Хотя он сетует на то, что общество заставляет её молчать и притесняет, она не произносит ни слова в поэме, а его мнение о ней часто пренебрежительно. Например, когда он представляет себе, какие Дженни снятся сны, исключительно о себе или о деньгах: “Чья персона или чей кошелёк может быть ложем твоей мечты?”. В этих строках говорящий полностью сводит Дженни к её профессии и предполагает, что она не думает ни о чем за её пределами. Он увековечивает в самой Дженни то же насилие, которое он презирает в обществе. Подобным образом рассказчик часто сравнивает её с книгами, цветами и картинами. Эти описания указывают на её красоту и незаконную власть в стихотворении, но они также превращают Дженни в товар, а не в человека.

Неравенство между рассказчиком и Дженни подчёркивается тем, что на протяжении всего стихотворения он имеет право решать, бодрствует Дженни или спит. Например, когда автор становится слишком отчаянным после размышлений о трудностях, с которыми Дженни сталкивается в своей жизни, он пытается разбудить её, несмотря на то, что она нуждается во сне: “Ну, красавица Дженни моя, садись, я наполнил наши бокалы, давай выпьем и не позволяй мне думать о тебе, чтобы стыда твоего не хватило на двоих”.

Автор боится, что ему придётся взять на себя моральную ответственность за образ жизни Дженни, и хочет разбудить её, чтобы отвлечься от этого «стыда». То, что он может решать, спать ей или не спать, и что ему не становится автоматически стыдно, хотя он соучаствует в её профессии, которую он считает постыдной, говорит о дисбалансе власти между Дженни и рассказчиком. Этот дисбаланс власти не меняется: в конце стихотворения он снова пытается разбудить её. Мы знаем, что он может разбудить Дженни, если захочет, без особых последствий. На самом деле Дженни не решает, бодрствовать ей или нет, и она спит только с неявного разрешения своего клиента.

Ещё один важный аспект темы неравенства в «Дженни» – это угнетение, с которым Дженни сталкивается каждый день. Рассказчик подчёркивает менее чем комфортные условия жизни Дженни, а также издевательства, с которыми она ежедневно сталкивается на улицах Лондона. В самом начале стихотворения он отмечает, что комната Дженни сильно отличается от его собственной. Он также представляет себе лондонский город как свидетеля позора Дженни: “Я видел, как твоя поднятая шёлковая юбка рекламирует лакомства сквозь грязь, я видел, как колёса твоей кареты брызжут упрёками на добродетель, и я узнал твой взгляд”.

Дженни в корне отличается от «обычного» лондонца, потому что она проститутка, что заставляет её выделяться среди всех и быть во власти их жестокости. Бледная девушка… упрекает Дженни, а «мудрый недетский эльф» указывает на неё своим друзьям.