«Дикое неравенство» Джонатана Козола, краткое содержание читать ~8 мин.

Книга Джонатана Козола 1991 года «Дикое неравенство» – это критический взгляд на американскую систему образования и её неудачи.

Основной аргумент книги заключается в том, что в сфере образования существует огромный разрыв между богатыми и бедными, который усиливается этническими и расовыми предрассудками. Козол утверждает, что во многих общинах и населённых пунктах американские школы остаются фактически сегрегированными, более чем через пятьдесят лет после введения уголовной ответственности за такую практику. Козол утверждает, что хотя буква закона может препятствовать явному использованию сегрегации, сочетание экономических и социальных факторов во многом воспроизвело и даже усилило разделение общин в Америке. В результате, как показывает Козол, сложилась многоуровневая система образования, которая готовит более обеспеченных учеников к экономическим возможностям, а других ввергает в пучину бедности и отчаяния.

Действие первой главы «Дикого неравенства» происходит в Ист-Сент-Луисе, штат Иллинойс, бедном, преимущественно чёрном городе. Описанный Министерством жилищного строительства и городского развития США как «самый бедствующий малый город Америки», Ист-Сент-Луис сталкивается с множеством экономических проблем, преступностью и проблемами общественного здравоохранения.

Одним из многих вопросов, затрагивающих Ист-Сент-Луис, является общественное здравоохранение; Козол сосредоточился на этом вопросе, поскольку он иллюстрирует многие проблемы, затрагивающие аналогичные сообщества. Ист-Сент-Луис находится в бассейне между рядом химических заводов, сточные воды с этих заводов просачиваются в землю, скапливаясь в почве под близлежащими детскими площадками и школами. Козол использует эти обстоятельства, чтобы построить метафору американских школ – переполненных, загрязнённых и лишённых надежды. Аргумент заключается в том, что экономическая и социальная изоляция таких городов, как Ист-Сент-Луис, проливается в школы, подобно сточным водам и загрязнению.

В своём первом официальном исследовании различных школьных систем Козол сравнивает Северный Лоундейл и Виннетку, районы в Большом Чикаго. В Северном Лоундейле перспективы учеников начальных классов мрачны. По прогнозам, в классе детского сада, который посетил Козол, больше учеников попадёт в тюрьму, чем в аспирантуру. Недостатки этих школ, по мнению Козола, усугубляются системой «школ-магнитов», программой, с помощью которой родители могут соревноваться за право отправить детей в школы с лучшими показателями. Эта система, по мнению Козола, снижает качество и без того плохой школьной системы в пользу того, чтобы позволить привилегированным немногим «сбежать» из неё.

В дополнение к этому, учебные программы для бедных школ в этом районе, как правило, делают акцент на «трудовых навыках» в ущерб формальной, академической подготовке к колледжу. Это объясняется тем, что эти учащиеся получат наибольшую пользу от профессиональной подготовки. Однако Козол утверждает, что это основано на неявном убеждении, что эти ученики менее способны, чем их сверстники, и поэтому заслуживают меньшего внимания и меньших ресурсов. Школам в благополучной Виннетке, отмечает Козол, не приходится делать такого рода выбор. Оидается, что ученики Виннетки будут готовы к любому выбору. Таким образом, Козол подчёркивает, как эта многоуровневая система негативно влияет на чернокожих учеников, больше, чем на белых, фактически лишая первых доступа ко многим ступеням экономического роста.

Следующим логическим шагом в этом исследовании является идея «конкуренции», важного риторического и философского элемента американской жизни, особенно в сфере образования. Одно из главных наблюдений «Дикого неравенства» заключается в том, что система образования в Америке даёт несправедливые преимущества и привилегии определённым группам и сообществам, основанным на расе и классе. В свете этого Козол утверждает, что конкуренция несправедлива. Чтобы поддержать этот более широкий аргумент, Козол рассматривает разрушающуюся инфраструктуру и переполненность школ Нью-Йорка как свидетельство более широкой модели неравного распределения общественных ресурсов. Козол посещает школы, переполненные на 50 и более процентов, школы, в которых нет библиотекарей, компьютерных классов или действующих спортивных залов.

Снова и снова школы, в которых учатся преимущественно чернокожие и латиноамериканцы, имеют худшие условия и наиболее переполнены. Козол ссылается на исследование Нью-Йоркского совета по образованию, которое не выявило конкретных актов расовых предрассудков, ответственных за это неравенство, однако он считает, что этого недостаточно: сегрегация, как утверждает Козол на протяжении всей книги «Savage Inequalities», хотя формально больше не практикуется школьными системами, остаётся неформальной реальностью, закреплённой совместными усилиями местной политики, судов и экономических сил. Козол утверждает, что простого безразличия к судьбе «чужих детей», в отличие от откровенного фанатизма, достаточно для создания и поддержания сегрегированной среды.

Хотя эта гипотеза делает аргументы Козола более труднодоказуемыми, этот дополнительный нюанс позволяет объяснить, как сегрегация может сохраняться в наши дни, спустя десятилетия после её криминализации. Поездки Козола в Камден, штат Нью-Джерси, предлагают альтернативное объяснение: как и Ист-Сент-Луис или Норт-Лоундейл, Камден страдает от серьёзной экономической изоляции и депрессии, что снижает долю налогооблагаемой стоимости, которую его жители могут получить для финансирования школ, и препятствует их способности успешно лоббировать интересы своих детей.

Козол считает, что эти неакадемические сферы представляют собой реальное лицо «конкуренции» в американских школах – возможность подтасовать игру в свою пользу. Хотя риторика конкуренции утверждает, что лучшие и умнейшие достигают выдающихся результатов и побеждают, исследование Козолом широко распространённого неравенства в ресурсах и финансировании, вызванного этими обстоятельствами, иллюстрирует более зловещую правду: «победители» и «проигравшие» в этой игре выбираются, чтобы занять позиции на разных экономических уровнях. Как всегда, расовая принадлежность учащихся становится сильным индикатором того, какие ресурсы будут им доступны; Козол утверждает, что бедные, небелые дети постоянно имеют меньше всего ресурсов и фактически саботируются в своей способности конкурировать. Козол решительно осуждает такой результат, называя его «кастовой системой».

Одним из важных контраргументов против этих утверждений является следующий: хотя система образования может не обеспечивать равные результаты – она не достигает «равенства» в этом смысле – это происходит из-за множества проблем отдельных и конкретных сообществ, и, главным образом, их «ценностей».

Аргумент заключается в том, что сообщества, которые ценят образование и продвижение вперёд, создают пространство для достижения совершенства, в то время как сообщества, которые иначе циничны или деморализованы, этого не делают и не будут делать. Суть этого аргумента заключается в том, что простое увеличение финансирования не изменит «ценности» этих культур. Более того, если отнять финансирование у школ с высокими показателями успеваемости, это только помешает им конкурировать, не принеся никакой пользы. Наконец, попытки перераспределить школьные средства или «перевести» учеников из одной школы в другую только ослабляют местные школьные округа и ставят их под контроль некомпетентных, чрезмерно властных органов штата и федеральных властей.

Этот аргумент, взятый из статьи в «Wall Street Journal», становится целью многих опровержений Козола в оставшейся части книги. Опровержения Козола направлены на то, как «культура» и «ценности» обычно определяются в этих защитах; в частности, Козол принимает во внимание попытки сформулировать единое понятие «ценностей» для всего сообщества или социальной группы, попытки отделить это понятие «ценностей» от окружающей среды и реальных жизненных обстоятельств, а также попытки создать идеи о неразрешимых различиях на основе этих конструкций культуры.

В целом, Козол утверждает, что эти контраргументы подобных консервативных защитников статус-кво существуют для того, чтобы оправдать сегрегацию. Аргумент Козола заключается в том, что сегрегация «де-факто», которая сохраняется в государственном образовании, происходит из-за отказа власть имущих признать её. Хотя на ум могут прийти такие события, как решение Совета по образованию города Нью-Йорка, процесс более тонкий и локальный: если белые, обеспеченные избиратели и граждане остаются физически отделёнными от бедных и небелых граждан, то этим белым, обеспеченным гражданам легче отстраниться от проблем последних – короче говоря, физическое разделение между сообществами создаёт психологическое и политическое разделение. Школьная система, по мнению Козола, является лишь одной из сфер этого более широкого разделения: отстранённость от судьбы «чужих детей», которая порождает сегрегацию в школах.

Чтобы опровергнуть эти утверждения о безразличии общества и родителей, последняя глава «Дикого неравенства» посвящена судебному делу 1968 года с участием жителя Сан-Антонио по имени Деметрио Родригес, который возглавил коллективный иск против Техасского совета по образованию, утверждая, что материальное неравенство в образовании в его районе является неконституционным нарушением прав их детей.

Аргумент заключался в том, что государство не выполнило свои обязанности по предоставлению образования, и что неспособность сделать это нанесла ущерб способности их детей осуществлять другие, более «фундаментальные» права, среди которых была и Первая поправка. Разумеется, это было в дополнение к любым потерянным экономическим возможностям, которые они могли бы иметь в противном случае. Реакция на это судебное дело была неоднозначной: в 1971 году дело было поддержано окружным судом, а в 1973 году отменено Верховным судом.

Верховный суд постановил, что учащиеся не имеют права на «равное» образование и даже на образование, которое позволит им в полной мере реализовать другие права. Вместо этого суд постановил, что единственной обязанностью государства является обеспечение «минимального» уровня образования, причём этот минимум должен определяться местными властями (и, конечно, рыночными силами).

Первоначально это стало ударом для движения за реформы. Однако в 1989 году это постановление было отменено из-за явного неравенства в качестве образования. Сторонники агрессивной реформы образования были вне себя от радости, пока сопротивление перераспределению и автобусам не усилилось: в таких местах, как Калифорния и Техас, избиратели отклонили повышение налогов для устранения неравенства в образовании, выявленного судом. Движение превратилось в борьбу на местном уровне, которая, однако, сопровождалась вмешательством штатов и федеральных властей.

Хотя были достигнуты значительные успехи, неравенство сохраняется, чему способствует как желание вырваться вперёд любой ценой, так и безразличие к судьбе других. Книга заканчивается на ноте разочарования, призывая к тому, что в богатстве и щедрости Америки, несомненно, должно быть достаточно для каждого ребёнка.