«Федон» Платона, краткое содержание читать ~10 мин.

«Федон» (древнегреч. Φαίδων), один из основополагающих текстов западной философии, представляет собой диалог Платона (древнегреч. Πλάτων). В нём излагаются некоторые из наиболее важных убеждений Сократа (древнегреч. Σωκράτης), который делится этими идеями со своими учениками незадолго до своей казни в Афинах. «Федон» — одно из самых читаемых произведений Платона, уступающее по популярности «Республике» и «Симпозиуму». В этом диалоге философ размышляет о природе человеческой души и о возможности загробной жизни.

Через несколько дней после казни Сократа его ученик Федон отправляется из Афин на запад, в город Флиунт. Там он встречается с философом-пифагорейцем Эхекратом, который расспрашивает его о последнем дне Сократа и о беседах, которые тот вёл перед смертью.

Эхекрат слышал о суде из других источников, но ему было интересно, почему казнь так долго откладывалась. Федон объясняет, что в Афинах был ежегодный священный период, связанный с посольством на Делос, во время которого казни не проводились. Эхекрат спрашивает, разрешили ли Сократу видеться с друзьями. Федон отвечает, что в последний день его посетило несколько человек, хотя один из знаменитых учеников, Платон, отсутствовал по болезни. По словам Федона, темой беседы была философия, и гости боролись со своими чувствами: “мы поочерёдно смеялись и плакали”.

По утверждению Афинея, сам Федон, прочитав трактат, сказал: “Ни я ему ничего такого не говорил, ни от него не слышал”. Платон отсутствовал при последнем разговоре Сократа с учениками. Учёные считают, что в диалоге представлены в первую очередь философские идеи Платона, а не Сократа, от имени которого ведётся их изложение. — Wikipedia.org

Ксантиппа, жена Сократа, находится рядом с ним, держа на руках одного из их детей. Она опечалена тем, что это последний день её мужа, и Сократ просит отвезти её домой. Освободившись от ножных кандалов, Сократ потирает ногу и замечает, что удовольствие и боль тесно связаны: за одним неизбежно следует другое, хотя люди обычно гонятся лишь за первым.

Один из гостей, Кебет, от имени своего друга, поэта Эвена, спрашивает, почему Сократ, долгое время относившийся к поэзии критически, вдруг начал писать стихи. Сократ отвечает, что ему часто снился сон, в котором голос призывал его «заняться мусическим искусством». Раньше он толковал это как призыв к философии, но теперь, на пороге смерти, решил воспринять сон буквально.

Сократ советует Эвену, раз уж тот философ, без страха последовать за ним, то есть принять смерть. Однако он предостерегает от самоубийства. Кебет просит Сократа объяснить это кажущееся противоречие. Сократ говорит, что люди принадлежат богам, и поэтому не вправе лишать их собственности, совершая самоубийство. Вместо этого следует ждать призыва богов, которые лучше знают, как распорядиться жизнью. Смерть для истинного философа — это переход в лучший мир.

Сократ спрашивает другого гостя, Симмия, должны ли философы стремиться к телесным удовольствиям. Симмий отвечает, что нет. Философ должен в первую очередь заботиться о своей душе. В поиске истины тело и его чувства являются ненадёжными инструментами. Мысль — вот превосходное средство, единственное, что способно постичь «истинное бытие». Симмий с этим соглашается.

Как же поиск истины может увенчаться успехом, пока разум заключён в телесную темницу? Следовательно, знание либо недостижимо в принципе, либо достижимо только после смерти. Философы, проводящие жизнь в созерцании, не должны избегать смерти, когда она приходит, но должны с радостью её принять.

Большинство людей, по мнению Сократа, практикуют воздержание лишь для того, чтобы освободить место для иных, более сильных удовольствий. Таким образом, они ещё глубже погружаются в круговорот желаний, обменивая одно удовольствие на другое. Философы же, напротив, отказываются от всех мирских страстей ради стремления к мудрости и добродетели.

Кебет выражает беспокойство, что душа слишком нематериальна, чтобы существовать самостоятельно: “и что в самый день смерти она может погибнуть и кончиться — сразу же по освобождении от тела, рассеявшись, как дым или воздух, и в своём полёте исчезнув в небытии”.

Сократ отвечает, что если души умерших возвращаются, чтобы занять новые тела, то между смертью и новым рождением они должны где-то существовать. В подтверждение он приводит «аргумент от противоположностей». Всё возникает из своей противоположности: большое из малого, сильное из слабого, бодрствование из сна. Кебет соглашается. Этот принцип, заявляет Сократ, применим ко всему, включая жизнь и смерть.

Между каждой парой противоположностей существуют «промежуточные процессы». Живые становятся мёртвыми, и, следовательно, мёртвые должны становиться живыми. Это требует, чтобы души умерших отправлялись в загробный мир, откуда они затем вновь появляются в виде новой жизни.

Другой аргумент в пользу предсуществования души — это учение о том, что любое знание есть воспоминание (анамнесис). Симмий просит доказательств. Сократ объясняет: видя несовершенные предметы, мы узнаём в них понятия равенства, красоты или справедливости в их совершенном виде. Это воспоминание о совершенных идеях (формах) не могло возникнуть в нашей нынешней жизни, значит, оно пришло из предыдущего существования, “то есть до нашего рождения”. Тогда наша душа познала “красоту, добро, справедливость, святость и всё то, что мы обозначаем именем сущности”.

Симмий и Кебет соглашаются, что душа, вероятно, существует до рождения, но всё же сомневаются, не умирает ли она вместе с телом. Сократ утверждает, что его предыдущий аргумент о возникновении жизни из смерти уже доказывает, что душа переживает смерть. Сочетание этого довода с учением о воспоминании подтверждает существование души как до рождения, так и после смерти.

Далее Сократ развивает «аргумент от сродства». Он проводит различие между вещами «составными», которые изменчивы и видимы, и «несоставными» — неизменными и невидимыми. Тело, очевидно, относится к первому типу, а душа — ко второму. Душа сродни божественным, вечным и неизменным идеям, которые она способна созерцать. Тело же сродни тленному миру вещей. Логично предположить, что после смерти их судьбы будут соответствовать их природе: тело распадётся, а душа продолжит своё существование.

Те души, что при жизни были добродетельны и стремились к знаниям, в загробном мире попадают в общество богов, чтобы затем вернуться на землю в виде социальных существ, таких как пчёлы или муравьи, или снова в виде людей. Души же, погрязшие в чревоугодии или насилии, привязываются к этому миру и скитаются как призраки, пока не воплотятся в подходящих животных, например, ослов или волков.

Симмий и Кебет спрашивают, где им искать ответы на эти сложные вопросы после смерти Сократа. Он отвечает, что они должны искать мудрость по всей Греции, прибегая к своего рода философским «заклинаниям» для избавления от страха смерти: “Пусть голос заклинателя звучит ежедневно, пока вы не излечитесь от страха”.

Симмий выдвигает возражение, приводя в пример лиру. Она создаёт прекрасную гармонию, но когда инструмент ломается, гармония исчезает. Не подобна ли душа такой гармонии, которая умирает вместе с разрушением тела? Кебет добавляет свою аналогию: тот факт, что плащ пережил своего ткача, не доказывает, что плащ будет существовать вечно. Так и душа, пережив несколько тел, может в конце концов погибнуть.

Эхекрат прерывает рассказ Федона, признаваясь, что аргументы Кебета и Симмия поколебали его уверенность. Федон отвечает, что и он был ошеломлён, но ещё большее впечатление на него произвёл ответ Сократа, включая “мягкую, приятную и одобрительную манеру, в которой он принял слова юношей”.

Сократ сначала предупреждает Федона и остальных об опасности «мисологии» — ненависти к рассуждениям, которая возникает, когда человек разочаровывается в нескольких аргументах и решает, что истина недостижима. Он сравнивает это с человеконенавистничеством, возникающим из-за разочарования в нескольких людях.

Затем философ объясняет Симмию и Кебету, что он спорит с ними не для победы, а для совместного поиска истины. Он возвращается к аналогии с гармонией. Душа, говорит Сократ, управляет телом и его желаниями, часто вступая с ними в противоречие. Гармония же полностью зависит от инструмента и не может ему противостоять. Следовательно, душа — не гармония, а правящее начало.

Обращаясь к Кебету, Сократ рассказывает о своём юношеском увлечении натурфилософией и разочаровании в ней. Он не нашёл у философов, подобных Анаксагору, объяснения первопричин бытия. Тогда он решил пойти «вторым путём», обратившись к исследованию идей. Он пришёл к выводу, что вещи становятся прекрасными не сами по себе, а благодаря своей причастности к идее прекрасного: “благодаря красоте всё прекрасное становится прекрасным”.

Это приводит Сократа к финальному доказательству. Он утверждает, что противоположные идеи не могут сосуществовать в одном носителе. Например, число три не просто нечётное — оно по своей сути причастно к идее нечётности и никогда не сможет стать чётным, не перестав быть тройкой. Точно так же снег не может принять в себя идею тепла, не растаяв.

Душа по своей природе является носителем идеи жизни. Она то, что делает тело живым. Следовательно, душа не может принять в себя свою противоположность — смерть. Когда смерть приближается к телу, душа должна либо удалиться, либо исчезнуть. Но поскольку душа была признана бессмертной и нетленной, она не может исчезнуть. “Душа не допускает смерти и никогда не будет мёртвой”, — заключает Сократ.

Симмий и Кебет соглашаются с доводами, хотя Симмий всё ещё выражает сомнения в способности человеческого разума прийти к окончательным выводам в столь сложных вопросах. Сократ одобряет его осторожность и советует всегда тщательно проверять исходные посылки любого рассуждения.

Затем Сократ в виде мифа описывает устройство мира. Земля круглая и находится в центре Вселенной. Она огромна, а известный нам мир — лишь одна из её впадин. Над нами находится истинное небо, а под землёй — царство мёртвых с реками огня и воды, включая Тартар, куда низвергаются неисправимые злодеи.

Мёртвые перемещаются под землю, где очищаются от грехов. Праведники и те, кто очистил себя философией, отправляются в высшие, прекрасные обители. Это, или нечто подобное, похоже на правду, заявляет Сократ, и величие награды делает стремление к добродетели осмысленным.

Критон спрашивает, как его следует похоронить. Сократ шутит, что сначала Критону нужно его «поймать», чтобы он не ускользнул. Он просит похоронить его тело так, как сочтут нужным, напоминая, что хоронят они не самого Сократа, а лишь его оболочку.

Сократ удаляется, чтобы принять ванну. После этого он ненадолго прощается с женой и детьми. Учитель возвращается к ученикам. Входит тюремщик, который со слезами на глазах хвалит Сократа как “самого благородного, кроткого и лучшего из всех, кто когда-либо бывал в этом месте”.

Тюремщик приносит чашу с цикутой. Сократ совершает возлияние богам, прося о благополучном путешествии в подземный мир, и спокойно выпивает яд. Ученики, не в силах сдержаться, разражаются слезами. Сократ упрекает их, говоря, что именно ради избежания таких сцен он отослал женщин. По инструкции он ходит, пока ноги не начинают тяжелеть, а затем ложится.

Яд постепенно охватывает его тело. Внезапно Сократ открывает лицо и произносит свои последние слова: “Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудьте”. Критон обещает исполнить просьбу и спрашивает, есть ли что-то ещё. Сократ больше не отвечает. Взглянув, они увидели, что он уже мёртв.