Готические иллюминированные рукописи, псалтыри читать ~29 мин.

Если сравнить рукопись XII века, например «Жизнь святого Аманда», с книгой середины XIII века, такой как «Псалтирь Людовика Святого», то станет очевидно, что в первой половине XIII столетия в стиле средневековой живописи произошли колоссальные изменения. Этот переход не был одномоментным и прямолинейным. Прежде чем оценить новый готический стиль живописи во всей его полноте, необходимо разобраться в сплетении сложных идей и противоречий, характерных для этого полувекового периода.

Серия эссе о средневековой книжной иллюстрации
Средневековое иллюминирование рукописей (ок. 1000–1500 гг.)
Романские иллюминированные рукописи (ок. 1000–1150 гг.)
Готические иллюминированные рукописи (ок. 1150–1350 гг.)
Международная готическая книжная живопись (ок. 1375–1450 гг.)

Обзор христианского декоративно-прикладного искусства в период
Средневековья см: Средневековое искусство (ок. 450–1450).

От романского стиля к готическому

В определённой степени угасание романской живописи и возникновение нового стиля готики во Франции и Англии объясняется новыми контактами с византийским искусством, влияние которого проникало либо через Сицилию, либо из самого Константинополя. Новый натурализм особенно заметен в такой рукописи, как «Библия из Сувиньи» (Париж, Национальная библиотека), где сцены проникнуты новым ощущением формы и композиции.

Вопрос о том, где впервые зародилось это новое направление, усложняется тем, что в Кентербери попала группа манускриптов, созданных, вероятно, во Франции во время изгнания святого Томаса Бекета. Кентерберийский монах Манериус был писцом трёхтомной Библии (Париж, Библиотека Святой Женевьевы). В «Библии из Сент-Андре-о-Буа» (Булонь, Муниципальная библиотека) инициалы заполнены сценами сражений, отличающимися необычайной динамикой. Эти две книги, а также некоторые другие можно объединить в одну группу по стилю их инициалов. Все они украшены густой листвой аканта, произрастающей из упорядоченного узора стеблей, и отличаются мощным колоритом.

Говоря об этих ранних книгах переходного периода, следует ещё раз подчеркнуть важность мозанского искусства обработки металла. Многие из небольших произведений бронзовой скульптуры второй половины XII века демонстрируют удивительно натуралистичную драпировку, где ткань ниспадает с коленей в виде ряда параллельных складок. На панелях Клостернойбургского алтаря, выполненного в 1181 году Николаем Верденским — ведущим представителем мозанской школы, — изображены фигуры, близкие по стилю к такой книге, как «Псалтирь Ингеборг» (Шантийи, Музей Конде). Эта псалтирь была создана для Ингеборг Датской, супруги французского короля Филиппа II Августа, и изготовлена, вероятно, около 1200 года. Живопись в ней приобрела «металлическое» качество своих прототипов, а драпировки имеют расходящиеся горизонтальные складки, характерные для работ Николая Верденского. В ином виде этот стиль встречается в некоторых каменных скульптурах Реймсского собора.

Упоминание «Альбома Виллара д’Оннекура» может показаться не совсем уместным во введении к теме иллюминированных рукописей, но его стоит рассмотреть. Архитектурные проекты, по-видимому, передавались из одного центра в другой с помощью книг с образцами. К сожалению, они не считались ценными предметами и уничтожались последующими поколениями. Однако сохранился этюдник Виллара, который многое говорит о распространении художественных идей. Он зарисовывал контрфорсы, окна-розы, планы зданий, прежде всего, с точки зрения архитектора. Но, скорее всего, этюдниками пользовались и живописцы; в конечном итоге мы обнаруживаем, что средневековые художники, каменщики и мастера по металлу использовали один и тот же базовый репертуар форм.

Кроме рисунка, значительное влияние на новый стиль оказало искусство витража. Хотя в романскую эпоху витражам уделялось большое внимание, площадь, отведённая под них в церквях, была сравнительно невелика, а основным украшением служила настенная живопись, которой можно было отвести большие пространства. Но по мере того как готическая архитектура совершенствовала технику каменных сводов, она позволила облегчить стены за счёт использования аркбутанов и создать гораздо большие оконные проёмы, которые заполнялись витражами. Это новое средство самовыражения открыло широкие возможности для художников, что, в свою очередь, повлияло на создание иллюминированных рукописей — как в композиции, так и в цвете.

О древнейшем известном иллюминированном библейском тексте см. «Евангелия Гаримы» (390–660 гг.) из эфиопского монастыря Абба Гарима.

Французские готические иллюминации

Неслучайно этот новый стиль христианского искусства зародился во Франции. Парижский университет на протяжении всего XIII века был интеллектуальным центром Европы, а со времён Людовика Святого (1226–1270 гг.) французский двор приобретал всё большее значение. Студенты и учёные со всего континента съезжались в Париж, чтобы учиться и обсуждать научные вопросы. Рыцари, возвращавшиеся из крестовых походов, знакомились с восточной наукой и культурой.

С ростом влияния университета значение монастырей как центров книжной иллюстрации и иллюминирования снизилось. Появились светские мастерские и гильдии, книги стали создаваться для частных заказчиков. Большие церемониальные манускрипты, богато иллюстрированные и украшенные драгоценностями, стали встречаться реже. Теперь развитие стиля следует прослеживать в основном на примере псалтирей, которые заказывали для личного пользования знатные миряне. Со временем псалтирь уступила место ещё более компактным часословам, но в XIII веке были более популярны именно псалтири.

Узоры и мотивы, использовавшиеся в готических иллюстрациях, оказали сильное влияние на декоративные элементы в «пламенеющей» готической архитектуре (1375–1500 гг.).

Развитие французской живописи в первой половине столетия можно проследить по целой серии псалтирей, созданных для королевского дома в Париже. Первая из них уже упоминалась — это «Псалтирь Ингеборг» (Музей Конде, Шантийи). Вторая — «Псалтирь Бланки Кастильской», книга, вероятно, английского происхождения. Представляется маловероятным, что какая-либо из этих двух рукописей была создана в Париже: «Псалтирь Ингеборг» имеет ярко выраженные мозанские черты, а «Псалтирь Бланки Кастильской» — английские.

Напротив, псалтирь, созданная около 1230 года для норвежской принцессы Кристины, по-видимому, была изготовлена в Париже. Из Парижа того же времени происходит ещё одна псалтирь, которую традиционно связывают с именем Бланки Кастильской (Париж, Библиотека Арсенала). На её страницах изображены сцены, заключённые в медальоны и переплетающиеся между собой подобно витражным панелям.

Скульптурные складки драпировки Мадонны напоминают о стиле «Псалтири Ингеборг», но в более мелких фигурах эта манера отходит на второй план. Богатая, «мясистая» листва аканта в орнаментах всё ещё напоминает о библиях конца XII века, с их закрученными краями и любопытным способом обозначения сгиба листа серией белых точек. Элементы романского искусства полностью отсутствуют в псалтири, написанной около 1250 года (Париж, Национальная библиотека). Здесь сцены, расположенные под трёхлопастными арками, богато раскрашены. Фигуры на фоне узорчатого золота трактованы с новой простотой; условности в изображении драпировок уступают место интересу к мягким вертикальным складкам и плавным контурам.

Эти две последние псалтири создают основу для самой роскошной из всех — «Псалтири Людовика Святого» (Париж, Национальная библиотека). Это изысканное произведение библейского искусства было создано между 1253 годом и смертью короля в 1270 году. Книга содержит семьдесят восемь полностраничных иллюстраций со сценами из Ветхого Завета. Рукопись тесно связана с другой сферой деятельности Людовика Святого: архитектура, изображённая на миниатюрах, является точной копией часовни Сент-Шапель (1241–1248 гг.), построенной его архитектором Пьером де Монтрёем для хранения христианских реликвий. Фигуры, выполненные в насыщенных цветах, расположены на фоне мерцающего золота, которое словно купает их в лучах солнечного света. Они очень элегантны, с маленькими головками и высокими тонкими телами, которые движутся с лёгкой грацией. Это прежде всего «издание de luxe», признанное достойным великого короля.

Авторство концепции «Морализованной Библии» приписывают учёному-доминиканцу XIII века Гуго де Сен-Шеру. Она содержит сцены из Библии, сопоставленные со сценами, имеющими моральное значение. Было создано несколько копий этого великого произведения, наиболее важной из которых является «Морализованная Библия Людовика Святого» (Париж, Национальная библиотека; Лондон, Британский музей; Оксфорд, Бодлианская библиотека). В ней тексты подкреплены иллюстрациями, а каждое библейское событие сопровождается его морализаторским аналогом. Страницы выглядят как витражи, перенесённые на пергамент. На каждом листе медальоны расположены вертикальными рядами по четыре, а полосы текста между ними заменяют собой импосты окон. Цвет обладает яркостью, обычно присущей витражам, а рисунки фигур отличаются сильными контурами, напоминающими свинцовые переплёты. Качество исполнения иногда варьируется, но художников можно в некоторой степени оправдать, поскольку вся книга содержала более пяти тысяч медальонов.

К концу XIII века мы наблюдаем становление иллюминатора рукописей как самостоятельной творческой личности. В документах того времени упоминается некий мастер Оноре с улицы Бутебри в Париже. Его имя встречается в счетоводческих книгах короля и на одной из рукописей — «Декреталиях Грациана» (Тур, Муниципальная библиотека).

На основании стилистического анализа мастеру Оноре можно приписать и другие книги, в частности «Бревиарий Филиппа Красивого» (Париж, Национальная библиотека). Эта книга, безусловно, созданная для королевского дома, содержит историзованные инициалы и одну полностраничную иллюстрацию со сценами из жития Давида. Повествование легко прослеживается, а имена главных персонажей написаны под рисунками. Эта работа является кульминацией тенденций, наметившихся в начале века. Сцены полны жизни, движение фигур чётко угадывается под драпировками. Художник сохранил узорчатые фоны, но в нижней части сцены ввёл элементы пейзажной живописи, например, холмы, поросшие деревьями, чтобы создать впечатление реалистичности обстановки.

Жан Пюсель (ок. 1290–1334 гг.), работавший в Париже во второй четверти XIV века, был, как и мастер Оноре, профессиональным иллюминатором. Пюсель, несомненно, был художником «Бельвильского бревиария» (1326) и «Библии Биллинга» (обе находятся в Национальной библиотеке, Париж). Его рука прослеживается и в ряде других часословов, в частности, в шедевре «Часослов Жанны д’Эврё» (1324–1328 гг., Клойстерс, Музей Метрополитен, Нью-Йорк). Этот художник использовал маргинальные украшения, столь популярные на севере Франции и в Англии, заполняя поля страниц сценами из повседневной жизни.

Бабочки и улитки цепляются за усики созревающего гороха, стрекозы скользят среди листвы, пока крестьянин собирает урожай. Интерес Пюселя к натурализму проявляется в цикле «Труды месяцев», где привычные сцены рубки дров или посева заменены изображением дерева, ветви которого демонстрируют смену листвы в разное время года. Несмотря на то, что Жан Пюсель был преемником мастера Оноре и, по сути, парижским художником, его творчество важно и тем, что он демонстрирует знание итальянской сиенской школы живописи — важного направления искусства треченто.

В 1309 году папский двор переехал из Рима в Авиньон, где во второй половине своей жизни работал великий сиенский художник Симоне Мартини (1285–1344). Несмотря на некоторое, пусть и поверхностное, понимание итальянской манеры, Пюсель ещё не мог в полной мере усвоить линейную перспективу и пластическую трактовку объёмов и пространства. Для полного усвоения этих уроков Италии придётся дождаться другого поколения художников, достижения которых принято относить к стилю международной готики. Среди них были такие мастера, как Жакмар де Эсден (ок. 1355–1414), трио, известное как братья Лимбург (все умерли в 1416 г.), а также провансалец, создатель замечательной «Авиньонской Пьеты» (1454–1456) — Энгерран де Куартон (ок. 1410–1466).

Английские готические иллюминации

В статье о романской книжной живописи мы отметили признаки перемен, о которых свидетельствует «Винчестерская Библия» (ок. 1170 г.), но в последующие пятьдесят лет не появилось ни одного произведения, которое можно было бы назвать подлинно готической рукописью. Переходный период был длительным процессом экспериментов и изменений.

О близком стилистическом сходстве рукописей, созданных во Франции и в Англии, уже говорилось. Их происхождение часто можно определить по включению или исключению тех или иных святых из календаря, но обычно даже это мало что говорит о национальности художника, поскольку в английских скрипториях, безусловно, работали французские мастера, а во Франции — английские. Парижская копия «Утрехтской псалтири», по-видимому, является тому примером.

О более ранних английских и ирландских иллюминациях в инсулярном стиле см.: «Книга из Дарроу» (ок. 680), «Линдисфарнское евангелие» (ок. 700), «Эхтернахское евангелие» (ок. 700), «Личфилдское евангелие» (ок. 730) и «Келлская книга» (ок. 800), в частности её страница с монограммой Хи-Ро (Chi/Rho).

В конце XII века мода на большие Библии, предназначенные для церемониального использования, уступает место небольшим произведениям для богословских исследований и псалтирям для частного использования мирянами. С изменением масштаба книг качество религиозного искусства в них становилось все более тонким и детализированным, прокладывая путь миниатюрной живописи интернациональной готики. Однако монастырские скриптории просуществовали в Англии дольше, чем во Франции: в Сент-Олбансе и Винчестере велась активная работа по крайней мере до середины XIII века.

Переходный период хорошо иллюстрирует такое произведение, как «Хантингфилдская псалтирь» (Нью-Йорк, Библиотека Пирпонта Моргана). Схожие тенденции прослеживаются и в «Псалтири из Имолы». Начало первого псалма представлено на двухстраничном развороте: инициал «B» («Beatus») обращён к декорированной странице с первым стихом. Внутри буквы «B» изображена сцена «Древо Иессеево». В иллюстрациях царит спокойная, уравновешенная упорядоченность: цари и пророки симметрично расположены в просветах инициалов, а бордюры дополнены сценами из жизни Давида. Расположение текста на цветном фоне, очень популярное в то время, отличается сдержанной красотой.

«Библия де Белло» (Лондон, Британский музей) была создана для Роберта де Белло, аббата Кентерберийского с 1224 по 1253 год. Она крупнее большинства книг того времени и имеет большой инициал в начале Книги Бытия, заполненный сценами Сотворения мира. Чтобы освободить место для сцен первородного греха, инициал «Т» был расширен внизу в форме буквы «L», что позволило разместить текст только в одну колонку. Каждая сцена заключена в медальон, как и в современных ей французских книгах, но лиственные выступы по краям инициала — это новая особенность, которая получит значительное развитие в последующих рукописях.

Некоторые из лучших книг второй четверти этого века связаны с загадочной фигурой художника В. де Брайлеса. Известно только его имя. Откуда он родом, был ли он монахом или светским клириком, странствующим художником или работал в одном скриптории — на эти вопросы можно дать лишь умозрительные ответы. Его имя встречается в двух рукописях, а ещё несколько приписываются ему по стилистическим признакам. В. де Брайлес обладал всеми талантами хорошего рассказчика. Он умел воплощать плоды своего яркого воображения в живые рисованные истории.

Обладая замечательным знанием деталей библейских событий, он смело использовал их в своих иллюстрациях. На листах псалтири (Кембридж, Музей Фицуильяма) есть один автограф В. де Брайлеса: он очаровательно изобразил себя в виде маленькой фигурки, выделенной из числа проклятых на Страшном суде, видимо, в надежде, что его труды будут вознаграждены спасением.

Гораздо более осязаемой личностью является Матвей Парис. Он родился около 1200 года, в 1217 году поступил в монастырь Сент-Олбанс и, как известно, общался с королём и другими знатными людьми. В 1235 году он был назначен историографом аббатства Сент-Олбанс и составил две хроники, которые в настоящее время хранятся в Британском музее и колледже Корпус-Кристи в Кембридже.

На одной из отдельных страниц, вклеенных в хроники, имеется рисунок Мадонны с младенцем. Этот знаменитый лист, на котором изображён сам Парис, распростёртый у ног Мадонны, представляет собой монументальное произведение искусства.

Здесь в полной мере проявились качества Париса как рисовальщика, придавшего рисунку фигуры твёрдую, выразительную форму. Фигуры имеют царственную осанку, но оживают благодаря живой работе с драпировками, оттенёнными бледными цветовыми размывками. Текст «Хроники» богато иллюстрирован соответствующими сценами, зарисованными на полях и в нижней части страниц, что представляет собой поучительный рассказ об исторических событиях 1230–1251 гг. Не все иллюстрации в произведении такого масштаба выполнены самим мастером, но стилистическое сходство позволяет предположить, что за оформление всей серии отвечал именно Матвей Парис.

Влияние Матвея Париса сильно ощущается в группе «Апокалипсисов», происходящих из Сент-Олбанса. Обширная группа рукописей этого типа из романской Испании уже упоминалась, но внезапную популярность «Апокалипсиса» в Англии середины XIII века трудно объяснить. Среди лучших — «Апокалипсис» из Тринити-колледжа в Кембридже, который предваряется сценами из жития святого Иоанна. Ещё один интересный «Апокалипсис» был заказан в Сент-Олбансе английским дворянином.

Французский язык был языком аристократии, и, соответственно, эта книга написана на нём. По счастливой случайности она хранится не в Англии, а в столице Франции (Национальная библиотека). Книга содержит девяносто две иллюстрации, расположенные в верхней части страниц, а предисловие украшено полностраничными сценами из жития святого Иоанна, расположенными в два яруса. Иллюстрации, как и в «Хрониках», представляют собой рисунки пером и тушью с цветными размывками. Эта приверженность контурному рисунку, столь заметная в англосаксонском Винчестере, сохраняется и в готическую эпоху. Сцены наполнены одушевлёнными фигурами, но теперь движение персонажей выражается в более твёрдых формах, а тени помогают создать объём. (См. также: Английская готическая скульптура ок. 1150–1250 гг.)

С изменением круга заказчиков менялся и выбор сюжетов. Изображения Мадонны с Младенцем сравнительно редки в романских книгах, но с ростом более мягкого, человечного подхода к религии картины с Богородицей и Младенцем включаются во многие готические псалтири. Рисунок Матвея Париса уже упоминался. Трогательный пример есть и в «Эймсберийской псалтири» (Оксфорд, Колледж Всех Душ), где монахиня, вероятно, владелица книги, изображена у ног Мадонны, кормящей Младенца. Монахиня вновь появляется у ног Христа во Славе, где изображение украшено сложными архитектурными деталями. «Эймсберийская псалтирь» подводит итог достижениям середины XIII века. Умело подобранные насыщенные цвета перекликаются с золотым фоном, изящные фигуры, подобные ивовым прутьям, покачиваются в нежных изгибах, а драпировки сохраняют нервную энергию, свидетельствующую о напряжённой духовности.

В целом иллюминация второй половины XIII века подтверждает свои связи с Францией. Это особенно заметно на примере такой книги, как «Псалтирь Тенисона» (Лондон, Британский музей), предназначавшейся для столь знатного лица, как сын короля Эдуарда I. Иллюстрации мельчайших размеров размещены на большом пространстве узорчатого фона, а сюжеты стали изысканно-элегантными. Поля страниц украшены бордюром с изображением птиц и животных, странных гротесков, а также сцен из повседневной жизни.

Украшение полей стало одной из отличительных черт восточно-английской школы. Начиная примерно с 1300 года, по причинам, которые не так просто понять, эта школа стала играть всё большую роль, и именно в этой области мы можем проследить важные стилистические изменения последующих тридцати-сорока лет.

Из группы псалтирей очень высокого качества можно выделить «Псалтирь Ормсби» (Оксфорд, Бодлианская библиотека) и «Псалтирь Горлестона» (Лондон, Британский музей). Здесь традиционные библейские сюжеты соседствуют со всевозможными фантастическими и светскими изображениями. Поля заполнены бабочками и божьими коровками, кентаврами и драконами, обезьянами и людьми.

«Бабевин» — так называют эти маргиналии. Хотя в самом строгом смысле это слово происходит от итальянского «babbuino» (бабуин), теперь им называют всевозможные гротески. Постепенно акцент на украшении полей начинает преобладать над повествовательным содержанием псалтири. Например, в «Псалтири Горлестона», которая была создана на несколько лет позже «Псалтири Ормсби», внимание к светскому декору становится первостепенным. Стиль этой работы более юмористический и даже сатирический — художники изображают кроликов, проводящих похороны! Это далеко от бестиариев XII века, предназначенных для поучения.

Подобные маргиналии были популярны по обе стороны Ла-Манша и встречаются в рукописях этого времени из северо-восточной Франции и Нижних земель, но и более серьёзные черты этих книг заслуживают внимания. Мы уже видели, что во Франции Жан Пюсель удивительно рано проявил осведомлённость о великих живописных достижениях Италии.

Не следует недооценивать скорость распространения художественного влияния, поскольку параллельное знакомство с итальянским искусством Проторенессанса появляется в это время и в Англии. Нет убедительных доказательств того, что итальянцы работали в Англии, но изучение миниатюр ясно показывает, что английские художники должны были знать работы таких великих мастеров, как Чимабуэ (Ченни ди Пепо) (1240–1302), Дуччо ди Буонинсенья (ок. 1255–1319) и Джотто (1267–1337). «Псалтирь Ормсби» была в основном завершена до 1325 года, но некоторые дополнения были сделаны примерно в это же время, и именно в них проявляется итальянское влияние.

Предпринята реальная попытка придать глубину плоскости изображения, а фигурам — определённую весомость. Итальянский стиль ещё более заметен в более поздних книгах, таких как «Дуайская псалтирь» (ныне сильно повреждена) и «Псалтирь святого Омера» (Лондон, Британский музей). Художники этих книг интерпретировали итальянскую трактовку форм драпировок примерно так же, как и Жан Пюсель, используя тяжёлые расходящиеся складки мягких тканей.

«Псалтирь Роберта де Лайла» (Лондон, Британский музей) особенно интересна тем, что демонстрирует как поздний этап восточно-английской школы, так и стиль, сложившийся примерно на двадцать пять лет ранее. В поздних иллюстрациях этой книги художник, начинающий понимать перспективу, способен достаточно убедительно объединять фигуры в группы.

Однако в Англии этот этап итальянского влияния оказался недолгим. В «Псалтири Латтрелла», созданной в Восточной Англии около 1340 года для сэра Джеффри Латтрелла из Ирнхема в Линкольншире, мы уже видим его угасание. Фигуры снова становятся более плоскими и описываются линейными ритмами.

«Псалтирь Латтрелла» небезосновательно называют образцом восточно-английской школы в период её упадка. Свежая оригинальность уступает место более жёсткой, механической технике, но эта книга содержит знаменитую серию изображений крестьян за работой — сцены, представляющие интерес для социального историка, даже несмотря на их грубую и довольно тяжеловесную трактовку.

«Псалтирь королевы Марии» (Лондон, Британский музей) — один из лучших английских готических манускриптов. Хотя художник не принадлежит к восточно-английской школе, он в чём-то обязан её примеру. Книгу предваряют шестьдесят шесть сцен из Ветхого Завета, она снабжена другими полностраничными иллюстрациями и бесчисленными украшениями на полях высочайшего качества. Если, что представляется вероятным, эта книга является работой одного художника, то она ещё более примечательна. Она характерна для английской школы: тонкие контурные рисунки и деликатные размывки нежных цветов.

Чёрная смерть (1348–1349 гг.), вероятно, стала причиной некоторого спада в создании английских рукописей в период между 1350 и 1370 гг. Однако полного перерыва не произошло, и небольшое количество манускриптов помогло заполнить этот пробел. Наиболее интересным из них является «Книга Бытия Эгертона» (Лондон, Британский музей), которая, возможно, представляет собой единственный английский эпизод в истории иллюминированных рукописей, где художник предпринял серьёзную попытку осмыслить глубокое значение искусства Ренессанса, которое начало зарождаться в Италии. Собственно, сюжет этой книги не имеет английских прототипов, и хотя иллюстрации выполнены в характерной английской манере контурного рисунка, стиль, должно быть, частично заимствован из Италии.

Рука мастера «Книги Бытия Эгертона» видна на двух страницах «Часослова Фицварина» (Париж, Национальная библиотека), хотя остальная часть книги носит гораздо более английский характер. Наиболее яркой особенностью «Часослова Фицварина» является введение фантастических пинаклей в архитектурные декорации и в обрамление миниатюр.

Эти же архитектурные фантазии, сооружения, которые никогда не могли бы быть построены, образуют связь с важной группой книг, созданных для Хамфри де Богуна, графа Херефорда. Его смерть датируется 1373 годом, что даёт приблизительную дату создания этой группы рукописей, но его семья продолжила патронаж.

Псалтирь из Брешии может быть условно связана с этой группой произведений. Английская традиция сильно проявляется в компоновке страниц, но посторонние животные и гротески здесь гораздо менее заметны. К этому времени мы начинаем видеть усиление влияния Франции. В течение следующего десятилетия в английскую миниатюру проникают другие новые идеи, и рукописи в Англии, как и в других странах, становятся частью общеевропейского интернационального стиля.

Немецкие готические иллюминации

Как и более раннее немецкое средневековое искусство, развитие немецкой готики не было таким централизованным, как во Франции. Здесь не было стабилизирующего влияния, сравнимого с королевским двором в Париже, и монастырские скриптории просуществовали гораздо дольше. В такой атмосфере в разных частях страны продолжали развиваться свои индивидуальные стили. Хотя бы по этой причине при обсуждении готической живописи этого региона представляется более целесообразным пренебречь современными границами Германии и рассматривать центральноевропейскую живопись как единое целое.

Рукописи первой половины XIII века в Германии представляют собой особую проблему для классификации. Являются ли они романскими или готическими? В целом их следует отнести к готическим произведениям, поскольку они отражают ещё один аспект влияния Византии на формирование нового стиля. «Миссал Бертольда» (Нью-Йорк, Библиотека Пирпонта Моргана) из Вайнгартена был создан вскоре после 1200 года и явно демонстрирует свежие идеи. Вместо привычных для конца XII века линейных рисунков мы видим миниатюры, выполненные в насыщенных, сильных цветах. Влияние византийских образцов здесь первостепенно, а грамотное повествование сочетается с хорошим чувством композиции. Фигуры наделены качествами, присущими немецкой готической скульптуре, и снова напрашиваются аналогии с искусством обработки металла.

Одна из ярких особенностей этой второй волны восточного влияния заключается в том, что она быстро ассимилируется национальными особенностями художников. Это особенно заметно в псалтирях, созданных для ландграфа Германа Тюрингского в первые десятилетия XIII века.

Среди них — «Псалтирь святой Елизаветы», хранящаяся сейчас в Чивидале-дель-Фриули. Это роскошная книга с богатыми красными, синими и золотыми иллюстрациями, содержащая как отдельные события из Ветхого Завета, так и сцены из жизни Христа. В лицах и тяжеловесности фигур опять-таки явно прослеживаются элементы христианского византийского искусства, но драпировки резкие и угловатые, распадающиеся на ряд ломаных горизонтальных складок. Эта манера, по-видимому, зародилась на севере Германии, но вскоре распространилась на юг и восток — в Баварию, Австрию и Богемию.

Она становилась всё более утрированной, что мы видим на примере «Псалтири из Тироля» (Нью-Йорк, Библиотека Пирпонта Моргана). В дальнейшем эта черта определяет весь дух иллюминаций и придаёт миниатюрам нервный, возбуждённый экспрессионизм, напоминающий о великих портретах евангелистов оттоновского искусства.

В таких книгах, как «Майнцское евангелие» (Мюнхен, Государственная библиотека) и «Бонмонская псалтирь» (Безансон, Муниципальная библиотека), этот стиль достигает своего апогея, предвещая экспрессионистскую идиому немецкого Возрождения XV века. Однако в подобных работах мы видим и первые признаки влияния Франции. В «Бонмонской псалтири» присутствуют чисто французские инициалы с готической листвой.

Как французский стиль проникал в Германию в этот период, около 1250 года, оценить сложно, но отчасти это можно отнести на счёт монашеских орденов — цистерцианцев и доминиканцев. Постепенно он распространился на восток и к 1300 году достиг Богемии. Малые часословы так и не вошли в моду в Германии, поэтому в них редко встречаются прямые копии сюжетов из французских книг. Именно в юридических учебниках, хрониках и светских сочинениях мы впервые видим влияние французского стиля.

Одной из лучших светских книг Средневековья является «Манесский кодекс» (нем. Codex Manesse), или «Большая Гейдельбергская рукопись песен» (Гейдельберг, Университетская библиотека). Это собрание изображений поэтов-миннезингеров, созданное для Рюдигера II Манессе из Цюриха, умершего в 1304 году, и завершённое его сыном Иоганнесом.

Среди сюжетов — портреты короля Богемии Вацлава II (правил 1278–1305), поэта Вольфрама фон Эшенбаха (ок. 1170–1220) и Генриха фон Мейсена (Фрауэнлоба), дирижирующего своим оркестром. Неожиданно мы попадаем в новый мир декоративного искусства, полный утончённых придворных деталей. Тщательное внимание уделено деталям костюма: накидка из горностая наброшена на плечи дирижёра, меховая оторочка окаймляет одежду центрального музыканта. Вся книга наполнена живым, актуальным повествованием и представляет собой великолепное декоративное произведение.

Копия поэмы Вольфрама фон Эшенбаха «Виллехальм», выполненная в 1334 году для ландграфа Генриха II, была одним из сокровищ библиотеки в Касселе. Во время Второй мировой войны рукопись была трагически утеряна, но сохранились фотографии, свидетельствующие о её красоте.

В художественном отношении миниатюры в ней были более высокого качества, чем в «Манесском кодексе», и свидетельствовали о незаурядном мастерстве художника. Вероятно, он был выходцем из Кёльна, и его рука вновь прослеживается в «Градуале из Веттингена» (Арау, Кантональная библиотека), где изящные фигуры кажутся обременёнными тяжёлыми, ниспадающими драпировками. Возникает вопрос, был ли художник знаком с творчеством Жана Пюселя.

Богемские готические иллюминации

До воцарения династии Люксембургов (1310 г.) в искусстве Богемии чётко прослеживаются различные иностранные влияния, в которых оно черпало своё вдохновение. С севера мы видим характерные ломаные драпировки саксонско-тюрингской школы, с юга, из Венеции, доносятся сильные отголоски византийского и итальянского искусства, а с запада — французское влияние, придавшее всему утончённость.

После воцарения Иоанна Люксембургского французское влияние становится более заметным. В начале XIV века по заказу королевского дома в Праге создаются книги по образцу французских рукописей, и именно эти произведения дают начало прекрасной традиции иллюминирования богемских манускриптов, которая продолжается в период интернациональной готики начала XV века.

«Страсти аббатисы Кунгуты» (Прага, Университетская библиотека) были созданы для Кунгуты, дочери короля Пржемысла Отакара II. Принцесса умерла в 1321 году, и книга, по-видимому, была написана и проиллюстрирована до этой даты. «Пассионарий» не закончен, но иллюстрации в нём высочайшего качества. Среди них — трогательная сцена прощания Христа с Матерью. Сильные, глубокие эмоции связывают этих двоих и, кажется, не допускают постороннего взгляда. Группа заключена в единый контур, а вертикальные линии драпировки ведут взгляд к двум выразительным головам.

Стилистически миниатюры отражают французское искусство, влияние которого можно увидеть и в «Библии Велислава» (Прага, Университетская библиотека), проиллюстрированной примерно двадцать лет спустя. Типология этой «Библии в картинках» основана на книгах францисканского ордена; это сравнительно большая книга, содержащая более семисот иллюстраций с пояснительным текстом. Она была изготовлена для Велислава, который впоследствии стал канцлером императора Карла IV. Линейные качества «Пассионария» получили дальнейшее развитие в этой рукописи, где сцены нарисованы пером и тушью и лишь слегка раскрашены.

В 1348 году Карл IV основал знаменитый Пражский университет и тем самым открыл ворота Богемии для иностранных художников и ремесленников, которые стекались в Прагу. Именно в этой международной атмосфере и должен был сформироваться новый единый стиль.

Итальянские готические иллюминации

В то время как Матвей Парис и мастер Оноре определяли развитие искусства иллюминирования рукописей в Англии и Франции, миниатюристы в Италии всё ещё боролись за собственный стиль. Сегодня итальянская книжная иллюминация конца XIII века всё ещё рассматривается как искусство, по сути, второстепенное, полностью заслонённое достижениями Чимабуэ, Дуччо и Джотто. Этот факт сам по себе показателен: важно помнить, что в Италии новые художественные достижения неизменно возникали на основе станковой и фресковой живописи, тогда как в Северной Европе прорывные идеи сначала появлялись в иллюминированных книгах.

Болонья — один из старейших и наиболее известных университетских городов, и именно здесь мы находим первый центр готического книжного декора. Здесь, по-видимому, существовала настоящая индустрия, где изготавливались не только светские учебники и книги для изучения богословия, но и богослужебные книги для церковных нужд.

Многочисленными были юридические кодексы. Хорошим примером может служить иллюстрированная «Книга гражданского права» (Турин, Национальная библиотека), содержащая сцены, выполненные в ярких красках. В иллюстрации, изображающей правосудие за работой, фигуры выполнены с сильным чувством пластического объёма, несомненно, благодаря вездесущему влиянию Джотто, а сцены наделены яркой жизненной силой.

Болонская школа книжной живописи — не путать с барочной болонской школой, основанной Аннибале Карраччи, — с её твёрдым построением фигур и сдержанным использованием декора, нашла своего величайшего выразителя в лице Никколо ди Джакомо да Болонья. Этот художник, работавший во второй половине XIV века, был руководителем большой мастерской, и ряд рукописей содержит его подпись. Никколо был высокоодарённым индивидуалистом.

Копия «Фарсалии Лукана» (Милан, Библиотека Тривульциана) является типичной для его лучших работ и демонстрирует многие характерные для него черты. Его не сдерживает стремление к идеальной красоте, лица имеют диковинный синюшный оттенок, а броские краски и нарочитая поверхностность подчёркивают светский характер мастерства.

Флоренция, как никакой другой город, демонстрирует подчинённость иллюминации рукописей более монументальным формам искусства. Отголоски живописи Чимабуэ можно увидеть в больших «Хоровых книгах Сан-Марко», а Пачино ди Бонагвида в своей иконографии и стиле опирался на Джотто. Его работы грубоваты и довольно тяжеловесны, как будто он не желал уменьшать масштаб своих прототипов до размеров книжных украшений. «Бьядайоло» (Флоренция, Библиотека Лауренциана) — это своеобразное «зеркало жизни», содержащее сцены повседневных событий. Рукопись была составлена флорентийским торговцем зерном Доменико Ленци в качестве своего рода хроники-дневника. Повествование ведётся просто, с помощью нескольких фигур; это красочная и, по сути, народная рукопись, но в то же время шедевр в своём роде.

В ранних готических рукописях Сиены прослеживается связь с болонскими скрипториями, но стиль видоизменяется под влиянием великого Дуччо. Лучшим иллюминатором сиенской школы, несомненно, был Симоне Мартини. О его мастерстве как миниатюриста свидетельствует всего одна страница. Это фронтиспис к экземпляру «Вергилия», принадлежавшему Петрарке (Милан, Амброзианская библиотека). Симоне подружился с Петраркой во время своего длительного пребывания в Авиньоне, и, несомненно, гуманистический характер иллюстрации обусловлен указаниями самого поэта.

Стиль миниатюры демонстрирует удивительный сплав линейных ритмов, усвоенных Симоне во Франции, и ярких красок итальянской византийской традиции. В некотором смысле Симоне действительно был художником, опередившим своё время. Он умер в Авиньоне в 1344 году, и его непосредственное влияние трудно оценить, но искусство Симоне, несомненно, стало движущей силой в формировании интернационального стиля поколением позже. Именно в то время сиенцы считали его своим величайшим художником.

В Венеции и Милане наиболее важные рукописи появляются только в конце XIV века, и мы рассмотрим их в нашей следующей статье, посвящённой интернациональной готике.

Готические иллюминированные рукописи можно увидеть в некоторых лучших художественных музеях мира, в частности в Музее Конде в Шантийи, Британском музее и Музее Метрополитен в Нью-Йорке.