Музей еврейского искусства, Иерусалим читать ~27 мин.

В данной статье мы рассматриваем подборку основных экспонатов еврейского искусства из главного Музея Израиля, одного из лучших художественных музеев Ближнего Востока, в котором хранится наиболее полная в мире коллекция религиозного искусства, ремёсел и артефактов ашкенази, сефардов и восточных евреев. Постоянная коллекция музея включает широкий спектр археологических артефактов, иудаики, еврейских ритуальных и этнографических предметов, а также иллюминированные рукописи Агады, живопись и еврейские ремесленные изделия, но мы сосредоточимся на его изобразительном искусстве.

История коллекции еврейского искусства

Сокровища еврейской культуры Музея Израиля постепенно собирались на протяжении последних девяти десятилетий. Истоки коллекции восходят к 1906 году, когда Борис Шац основал школу искусств и ремёсел «Бецалель». Шац создал коллекцию археологических предметов и предметов традиционного еврейского фольклора, чтобы вдохновить своих молодых учеников на создание нового национального стиля.

Сначала коллекцию можно было увидеть только на ежегодных выставках учеников школы Бецалель, но в 1912 г. музей Бецалель открыл свои двери для широкой иерусалимской публики. Во время Первой мировой войны коллекция была спрятана в большой цистерне во внутреннем дворе школы. В 1925 г. под руководством Мордехая Наркисса музей был расширен и переименован в Национальный музей Бецалель. В 1965 г. коллекции Национального музея Бецалеля были включены в состав вновь созданного Музея Израиля.

На протяжении многих лет пожертвования отдельных предметов и даже целых коллекций пополняли экспозиции музея, ставшего хранилищем еврейского народа. Среди тех, кто собирал такие коллекции и способствовал их объединению в Музее Израиля, было несколько выдающихся личностей.

Доктор Авраам Тичо, великий офтальмолог моравского происхождения, эмигрировал в Иерусалим в 1912 году. Он собирал различные предметы со всего мира, но в первую очередь его интересовали ханукальные светильники. Его обширная и впечатляющая коллекция была завещана музею в 1980 г. его вдовой, художницей Анной Тичо, после её смерти.

Доктор Генрих Фойхтвангер, зубной врач, приехал в Иерусалим в 1936 г., начав собирать предметы иудаики десятилетием раньше в своём родном Мюнхене. Он продолжил собирать иудаику в Иерусалиме, часто встречая редкие предметы в магазинах и на рынках Старого города. Коллекция Фейхтвангера была передана в дар Музею Израиля в 1969 году.

Одной из немногих частных коллекций, попавших в Израиль после Второй мировой войны, была коллекция Штиглица. Авраам Штиглиц в начале века был антикваром и поставщиком королевского дворца в Кракове (Польша). Во время войны часть его коллекции была спрятана и в конце концов возвращена его сыну Иосифу. После войны семья Штиглиц эмигрировала в Палестину, где Иосиф открыл магазин в Тель-Авиве и продолжил пополнять свою и без того впечатляющую коллекцию произведений еврейского искусства. Эта важная коллекция, содержащая множество исключительных предметов очень высокого уровня, созданных профессиональными мастерами, существенно отличается от коллекции Фейхтвангера, в которой больше внимания уделяется предметам народного искусства, а также традиционным ремёслам, происходящим из сельских общин. Коллекция Штиглица была передана в дар музею в 1987 году.

Во время Холокоста Второй мировой войны отдельные люди и общины потеряли десятки тысяч предметов еврейского ритуального искусства. Некоторые из них после войны попали в Национальный музей Бецалель благодаря организации Jewish Cultural Reconstruction, которая распределяла возвращённое еврейское имущество среди еврейских культурных учреждений в Америке и Израиле. См. также Искусство Холокоста (1933-45 гг. и послевоенное время).

Масштаб коллекций

Сокровища еврейского искусства и культуры в Музее Израиля включают предметы, привезённые в Израиль практически из всех еврейских общин мира, как восточных, так и окцидентальных. Это придаёт коллекции иудаики определённую универсальность и всеохватность и делает её одной из самых полных в своём роде.

Уникальность коллекции отчасти объясняется тем, что культурные остатки исчезнувших еврейских общин попали в Израиль вместе с волнами иммигрантов, хлынувших в страну после образования еврейского государства. Кроме богатой иудаики, бесценный этнографический материал был извлечён в ходе полевых исследований, проведённых отделом еврейской этнографии Музея Израиля имени Джулии и Лео Форхгеймер.

Таким образом, коллекция еврейских артефактов Музея Израиля, хранящаяся в Отделе иудаики Skirball, происходит из разных общин: Ашкенази, Сефарди и Востока. Ашкеназская ветвь иудаизма зародилась в Германии, со временем распространилась по всему континенту и особенно прижилась в Восточной Европе.

Среди наиболее ценных сокровищ музея – средневековые ивритские иллюминированные рукописи из Европы, представляющие особый интерес. Одним из таких сокровищ, представляющих уникальную ценность, является «Агада с птичьей головой» – самая ранняя из известных иллюстрированных пасхальных Агад. Синагога в Хорбе, расписанная Элиэзером Суссманом, – ещё один ценный остаток ашкеназской культуры и её традиционного искусства.

Евреи сефарды, потомки евреев, изгнанных из Испании и Португалии около пятисот лет назад, поселились в Италии, Голландии, Турции, на Балканах и в Северной Африке. В Музее Израиля хранится несколько редких предметов еврейского ритуала, происходящих из Испании времён до изгнания. Среди них – «Сассонская Агада» (иллюминированная рукопись) XIV века и «люстровая седерная тарелка» (искусство керамики), оба предмета – редкие и уникальные образцы в своём роде. Более того, тысячи артефактов из диаспоры сефардов попали в Музей Израиля и составляют крупные коллекции некоторых исчезающих культур.

От искусства эпохи Возрождения сохранились некоторые выдающиеся еврейские сокровища. Одним из известных примеров является великолепный «Ротшильдский сборник» XV века с прекрасными иллюстрациями. Другим уникальным произведением искусства является свадебная шкатулка (cofanetto), подаренная еврейской женщине в Северной Италии в XV веке. Из того же региона, но несколько более позднего периода, происходит великолепная барочная синагога в Витторио Венето.

Корни восточных евреев уходят в Йемен, Курдистан, Афганистан, Иран и Ирак. В восточных общинах свиток Торы обычно хранится в деревянном или металлическом футляре. В музее представлены самые разнообразные футляры для Торы, некоторые из них отличаются уникальными формами и декором, как, например, необычный набор Торы из Афганистана, представленный в этой книге. В экспозицию также включена великолепная подставка для синагогальной молитвы (тева) XVIII века из Йемена, искусно вырезанная из дерева.

Еврейские и христианские художники

Многие мастера, создавшие ранние произведения иудаики, остаются неизвестными, и лишь немногие из ранних еврейских художников известны по именам. Шалом Италиа – итальянский гравёр по меди XVII века. Он поселился в Голландии и создал там несколько великолепных иллюстрированных свитков Эстер и, по-видимому, несколько редких форм брачного контракта (кетуббот), в том числе один особенно впечатляющий образец из Роттердама, датированный 1648 г., который сейчас находится в коллекции Музея Израиля.

Возрождение искусства иллюминирования ивритских рукописей в XVIII веке позволило выявить ряд искусных писцов-художников. Аарон Вольф Херлинген был профессиональным переписчиком в Королевской и Императорской библиотеке в Вене. В этой книге представлены его «Пять свитков», написанные мелким шрифтом на сеиральных языках и иллюстрированные тонкими рисунками. Работа его современника Натана, сына Шимшона из Мезерица, представлена богато иллюстрированной рукописью «Благодать после трапезы».

Несколько мастеров проявили себя в художественном оформлении интерьеров синагог. Элиэзер, сын Шломо Каца Суссмана из Бродов (Украина), был странствующим художником XVIII в., расписывавшим фресками синагоги в Германии. Среди его работ – интерьер синагоги в Хорбе (Бавария). Еврейские мастера, создавшие тяжёлые оловянные двери для ковчега Торы в синагоге Рема в Кракове, с гордостью подписали свои имена на своих работах, как и на другой паре дверей ковчега Торы XVII века из Кракова.

Исключение евреев из гильдий ювелиров в значительной части Западной Европы вплоть до XVIII в., особенно в Германии, вынуждало их заказывать ритуальные предметы у христианских ремесленников. Например, щит Торы из Аугсбурга был изготовлен христианским ювелиром Иоганном Кристофом Дренветтом.

Шкатулка для специй из Нюрнберга, изображённая на фотографии с группой шкатулок разной формы, была создана известным христианским мастером Иоганном Конрадом Вайсом. Однако впоследствии ситуация изменилась, и еврейские ремесленники и фирмы стали специализироваться на создании еврейских церемониальных изделий из золота и серебра. Одним из наиболее заметных производителей такого рода была фирма Позена, чей изящный набор украшений для Торы сегодня является частью коллекции.

В исламских странах ситуация была иной, и большинство художников и серебряных дел мастеров были евреями. Некоторые из них достигли очень высокого уровня мастерства, о чем свидетельствуют ювелирные изделия и украшения Торы, хранящиеся в коллекции музея.

Вышивкой и ткачеством в большинстве случаев занимались еврейские ремесленники, как на Востоке, так и на Западе. Во многих странах, особенно на Востоке, считалось, что евреи владеют «профессиональными секретами» в области этого вида текстильного искусства. Например, профессиональные вышивальщицы изготавливали занавески для ковчега Торы (парохот) в синагогах Баварии. Одна из таких богато вышитых занавесок с ковчега Торы из южной Германии, очевидно, вышитая профессиональным еврейским мастером, хотя и без подписи, хранится в Музее Израиля.

Некоторые из художников, создававших занавески и работавших в XVIII веке, известны по именам, например, Эльконе из Наумбурга и Копель Ганс. В Италии мантии и обёртки для Торы (маппот) вышивались еврейскими женщинами, и на них часто указывались их имена. На круглой ткани (мальбуш), помещённой между финифтями афганского свитка Торы, вышита надпись с именем женщины, хотя неясно, сделала ли она эту вещь или просто подарила её синагоге.

Все эти ранние художники, как христианские, так и еврейские, создавали функциональные предметы искусства, которые носили декоративный характер. Эти предметы предназначались для использования евреями при исполнении религиозных обязанностей в синагоге и дома. Только начиная с XIX века мы встречаем еврейских художников в современном понимании этого слова, создающих искусство ради искусства.

Первым еврейским художником традиционно считается Мориц Оппенгейм. Его известная серия «Картины традиционной еврейской семейной жизни» представлена здесь картиной маслом, изображающей еврейскую свадьбу. Среди других примеров работ современной эпохи – картина Эль Лисицкого, представляющая собой коллаж для иллюстрации, и картина Марка Шагала – одного из самых известных художников мира и, возможно, самого значительного еврейского художника современности – роспись синагоги, выполненная во время его поездки в Эрец-Исраэль в 1931 году.

Современная иудаика

Традиция заказа ритуального искусства у художников продолжается и сегодня. В последние годы мы наблюдаем повышенный интерес и активность дизайнеров в Израиле и за рубежом, которые стремятся найти новые пути создания современной иудаики. Они пытаются создать ритуальные предметы, отражающие современное искусство, используя инновационные формы, материалы и технологии. Иудаика, созданная такими художниками, как Давид Гумбель, Менахем Берман, Арье Офир, Зелиг Сегал и молодой Амит Шор, представлена в музее, связывая настоящее с прошлым. Подсвечники Зелига Сегала «В память о разрушении Храма» – пример этого преобладающего направления в современном дизайне иудаики.

Еврейское искусство – статус, состояние исследований, иконография и стиль

Существование изобразительного еврейского искусства ставит вопрос об отношении к искусству в еврейской мысли. Принято считать, что иудейская религия запрещает любое визуальное художественное выражение. Однако библейский запрет на создание любых изображений, зафиксированный во Второй заповеди: “Не делай себе никакого изображения…” (Исход 20:4), по-видимому, был истолкован как запрет на поклонение идолам в следующем стихе: “Не кланяйся им и не служи им….” (Исход 20:5).

Из раввинистической литературы, посвящённой этому вопросу, следует, что основное неприятие всегда вызывало трёхмерное искусство, которое могло имитировать утварь Храма. Действительно, до современной эпохи еврейской скульптуры практически не существовало. Двумерная фигурная живопись была принята в еврейских иллюминированных рукописях с XIII века. Однако феномен искажения человеческих фигур в некоторых европейских ивритских рукописях, как, например, в «Агаде с птичьей головой», может свидетельствовать о стремлении избежать рисования полных человеческих фигур.

С другой стороны, в исламских странах евреи часто находились под влиянием местных тенденций; поскольку исламское искусство запрещает изготовление статуй или любых изображений в религиозном контексте, они воздерживались от изображения человеческих фигур. Подобная тенденция к восприятию местных стилей и традиций характерна и для еврейского искусства. Не существует типично еврейского стиля: где бы ни жили евреи, они перенимали стиль принимающей их культуры. Среди других экспонатов, демонстрирующих эту тенденцию, – синагога в стиле итальянского барокко, набор украшений для Торы, выполненный в неоготическом стиле, и «Мискаллярий Ротшильда», созданный в стиле итальянского Ренессанса.

С другой стороны, повторяющиеся символические и повествовательные мотивы свидетельствуют о существовании богатой еврейской иконографии. Различные темы преобладают на протяжении веков и прослеживаются во многих культурах, иногда обнаруживая сложные взаимосвязи с аналогичными нееврейскими сюжетами.

Иконография многих библейских сцен не является специфически еврейской, как, например, повествовательные сцены с изображением Давида и Голиафа, представленные здесь на стеклянной картине, или история Юдифи и Голотерны, изображённая на ханукальном светильнике. Однако некоторые ритуальные сцены, например, выпечка мацота в Агаде «Птичья голова», имеют специфически еврейскую иконографию, которая продолжала оказывать влияние на более поздние рукописи и печатные издания.

Некоторые еврейские символы, такие как канделябр (менора) и рог барана (шофар), были распространены с глубокой древности. В археологической коллекции, например, менора встречается на масляном светильнике, мозаике синагоги и римском золотом стекле. Этот мотив продолжает присутствовать и на более «современных» предметах, например, на дверцах краковского ковчега Торы и украшениях Торы из Италии.

Еврейское искусство – относительно молодая дисциплина. Если древнее и современное еврейское искусство изучалось в рамках археологии и истории искусства, то область еврейского церемониального искусства стала систематически изучаться только в последние два-три десятилетия. Если некоторые аспекты еврейского искусства, такие как иллюминированные рукописи Средневековья, были изучены достаточно глубоко, то другие ещё ждут возможности быть подробно исследованными.

Экспонаты постоянной коллекции

Ввиду обширности коллекций Еврейского музея мы имеем возможность представить лишь небольшую часть его сокровищ. Однако мы надеемся, что они пробудят в Вас интерес к историческому значению и эстетической красоте еврейского искусства.

Агада «Птичья голова», Южная Германия (ок. 1300 г.)
Пергамент, перо и чернила, темпера; рукописная
(Музей Израиля, Иерусалим)

Так называемая Агада «Птичья голова» (или «Птичья Агада») получила своё название от изображений, представленных в рукописи. Большинство человеческих фигур изображены с птичьими головами с ярко выраженными клювами. У некоторых фигур также имеются короткие заострённые звериные уши. Все взрослые мужчины в рукописи носят коническую «еврейскую шапку», которая была обязательной для евреев Германии со времён Латеранского собора 1215 года. Кроме птичьих голов, в рукописи используются и другие способы искажения человеческих лиц: пустые лица, головы, закрытые шлемами, луковичный нос.

Агада «Птичья голова» – самая ранняя иллюминированная ашкеназская Агада, сохранившаяся в виде отдельной книги. Она богато иллюстрирована на полях библейскими, ритуальными и эсхатологическими сценами. Переписчика, по-видимому, звали Менахем, так как он выделил буквы своего имени в тексте. Это был тот же писец, который около 1300 г. переписал Лейпцигский махзор (праздничный молитвенник). Лейпцигский махзор в чем-то схож с Агадой «Птичья голова», и в нём также присутствуют фигуры с головами птиц. Эта Агада до нацистской эпохи находилась в собственности Людвига и Иоганны Марум из Карлсруэ (Германия).

Испанская Агада Сассуна, Испания (ок. 1320 г.)
Пергамент, перо и чернила, темпера, золотой лист; рукописная
(Музей Израиля, Иерусалим)

Испанская Агада Сассуна, как она известна, является одной из двадцати испанских иллюминированных Агад, уцелевших после изгнания евреев в 1492 году. Происхождение
этой Агады можно проследить до Соломона бен Иосифа Карми; позднее она принадлежала Давиду Соломону Сассуну (1880-1942) из Лондона и Летчворта. В 1975 г. агада была продана на аукционе Sotheby’s от имени семьи Сассун и приобретена государством Израиль для передачи на хранение в Музей Израиля.

Красочный и богатый декоративный стиль этой рукописи указывает на её каталонское происхождение в первой половине XIV века, и она предварительно датируется 1320 годом. Написанная на пергаменте квадратным сефардским шрифтом, Агада демонстрирует сочетание местных и иностранных стилистических влияний: испано-готические гротески, обрамляющие поля, вытянутые фигуры, свидетельствующие о французском влиянии, окраска и дизайн цветочных свитков, напоминающие итальянские рукописи того периода. Богато иллюминированные хаггады этого типа принадлежали богатым членам еврейской общины, имевшим тесные связи с двором.

Мисцелларий Ротшильдов, Северная Италия (ок. 1450-1480 гг.)
Пергамент, перо и чернила, темпера, золотой лист; рукописный
(Музей Израиля, Иерусалим)

«Мисцелляриум Ротшильда» – одна из самых великолепных ивритских иллюминированных рукописей, существующих на сегодняшний день. Почти каждый из её тончайших, изысканных пергаментных листов богато украшен красочными миниатюрами и маргинальными рисунками, выполненными темперными красками и сусальным золотом.

В книге собрано тридцать семь литературных единиц, тщательно скопированных как в основной части, так и на полях страницы. Как по тематике, так и по другим аспектам текст на полях в целом повторяет основной текст. В состав сборника входят библейские книги, молитвенник на весь год, книги по галахе (еврейскому праву), этике и философии, мидраш (жанр раввинистической литературы), в том числе исторические предания, и даже лёгкая развлекательная литература, в основном светского характера. Очевидно, что сборник был тщательно продуман как в отношении подбора произведений, так и в отношении его оформления.

Судя по всему, рукопись была написана одним основным писцом, за исключением первой части, включающей три библейские книги (Псалмы, Иов и Притчи), которые, очевидно, были написаны отдельно другим писцом и добавлены к основной книге на более позднем этапе, до её оформления.

Текст написан сгуаровым и полукурсивным письмом и не содержит писцового колофона, позволяющего идентифицировать писца. Однако имя покровителя, заказавшего этот роскошный кодекс, указано в книге. Его звали Моисей бен Йекутиэль ха-Коэн, и оно включено в молитву «ми ше-берах» (призыв Божьего благословения на тех, кто призван принять участие в чтении недельной части Торы). Возможно, это был богатый еврейский банкир ашкеназского происхождения, поселившийся в Северной Италии незадолго до заказа этого великолепного произведения.

Обильно иллюминированный том был оформлен христианскими художниками, по-видимому, в мастерских Бонифация Бембо и Кристофоро де Предиса. Поскольку в рукописи нет единства стиля, очевидно, что иллюминированием занимались несколько художников. Рукопись, принадлежавшая библиотеке семьи Ротшильдов в Париже, пропала во время Второй мировой войны, а после войны была выставлена на продажу в Нью-Йорке.

Пять свитков в микрографии, Австрия 1748 г.
Пергамент, перо и чернила, золотой лист; рукописный
(Музей Израиля, Иерусалим)

Известно, что еврейский мастер переписки Аарон Вольф Херлинген работал каллиграфом и писцом в Императорской и Королевской библиотеке в Вене. В создании этого единственного листа, представляющего собой шедевр каллиграфии и писцового искусства, он прекрасно проявил свой профессиональный талант.

Этот тип листов, видимо, стал популярным, так как он изготовил как минимум четыре подобных листа, два из которых хранятся в Австрийской национальной библиотеке в Вене, датированные 1733 и 1748 годами; ещё один, датированный 1755 годом, бывший из коллекции Сассуна, был недавно продан на аукционе; ещё один лист хранится в коллекции Королевской библиотеки Стокгольма.

Все эти листы в основном похожи и лишь незначительно отличаются друг от друга. Все они содержат пять коротких книг (хамеш мегилот) Агиографии, или Кетувим, которая является последним разделом еврейской Библии. Листы написаны на пергаменте микроскопическим почерком на разных языках и шрифтах и иллюстрированы миниатюрными виньетками.

Книга Руфь написана на немецком языке готическим шрифтом, Песнь Песней – на латыни, Экклезиаст и Эсфирь – квадратным и скорописным шрифтами на иврите, Плач – на французском. Внутри виньеток тщательно прорисованы четыре минутные сцены: вверху – суд Соломона, иллюстрирующий Екклесиаст; справа – Соломон на троне, иллюстрирующий Песнь Песней; в центре – Мордехай перед Ахазуером, украшающий Книгу Эсфирь; слева – Руфь и Вооз в поле, иллюстрирующие Книгу Руфь.

Аарон Вольф Херлинген из Гевитша был одним из самых известных переписчиков XVIII века в эпоху возрождения рукописей. Он родился около 1700 г. в Гевиче (Моравия) и основал школу ивритского иллюминирования в Вене, городе богатых и видных придворных евреев, таких как Самуил Оппенгеймер и Самсон Вертгеймер. Герлинген, проработавший примерно до 1760 г., был очень плодовитым писцом и создал множество раскрашенных рукописей, а также хаггады и небольшие книги благословений. Хотя он создал несколько цветных рукописей, большинство его работ были проиллюстрированы монохромными рисунками пером и чернилами, которые имитировали искусство гравировки в печатных книгах.

«Падение Голиафа», работа Моисея Шаха (XX век)
Маслом по стеклу (Музей Израиля, Иерусалим)

Библейская история победы юного Давида над филистимским воином Голиафом в битве в долине Элаха (I Царств 17), послужившая основой для создания этой картины на стекле, на протяжении веков была популярной темой среди художников (например, Донателло и Микеланджело).

Хотя картина не подписана, её авторство приписывают Моисею Шаху, который создавал похожие народные картины в той же технике. Известно, что ещё одна, меньшая по размеру, но почти идентичная картина на ту же тему хранится в частной коллекции в Израиле. Моисей, сын Исаака Шаха Мизрахи, родился около 1870 г. в Тегеране (Иран).

До репатриации в Израиль в 1890 г. он, по-видимому, освоил технику росписи по стеклу, покрывая всю поверхность с изнанки, а затем формируя изображения путём процарапывания или отслаивания краски и наклеивания цветной фольги. В Иране он работал переписчиком свитков Торы, филактерий и мезуз, а после приезда в Израиль открыл в Старом городе Иерусалима магазин рам для картин и зеркал.

В своей мастерской он создавал народные картины, как правило, написанные на стекле. Его картины, в частности, изображение жертвоприношения Исаака, отражают стиль аналогичных сцен, встречающихся на иранских коврах. Моисей Шах активно работал в Иерусалиме по крайней мере до конца 1920-х годов. Известно также, что он создал несколько литографий.

«Свадьба», Мориц Оппенгейм (1861 г.)
Масло на холсте (Музей Израиля, Иерусалим)

Морица Оппенгейма (1800-1882) по праву называют первым еврейским художником. В пятидесятилетнем возрасте Оппенгейм начал работу над серией еврейских жанровых картин: Bilder aus der altjudische Familienleben («Картины традиционной еврейской семейной жизни»). Полное издание двадцати картин было впервые опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1882 г. с предисловием и комментариями раввина д-ра Леопольда Штайна. Серия Bilder вызвала большой интерес во всем еврейском мире и была опубликована в различных форматах и изданиях.

Фигуры в серии одеты в позднюю одежду в стиле рококо и помещены в Франкфуртское гетто до эмансипации. Выбирая этот архаичный стиль, художник мог показать любовь и веру, которыми был пропитан образ жизни в прошлые времена, и тем самым проповедовать их сохранение и бороться с тенденцией к ассимиляции. На этой картине он с большой точностью изобразил еврейскую свадьбу.

Иллюстрация к картине «Билет на лодку», Эль Лисицкий (1922 г.)
Масло на холсте (Музей Израиля, Иерусалим)

Эль Лисицкий (1890-1941), наиболее известный как один из ведущих русских художников-авангардистов, достиг зрелости к концу царской эпохи. С началом русской революции евреи наконец-то получили столь желанную свободу, что, в свою очередь, привело к еврейскому культурному ренессансу. Эта свобода нашла своё выражение и в искусстве, и Лисицкий стал одной из ведущих фигур в этой области. Однако вскоре еврейский мир показался Лисицкому слишком тесным, и в начале 1919 г. он сделал выбор в пользу абстрактного, универсального искусства. Тем самым он хотел послужить делу большевистской революции, горячими сторонниками которой к этому времени были он и большинство русских художников-авангардистов.

В 1921 г. Лисицкий временно покинул Россию, а в 1922 г. приехал в Берлин. Хотя основное творчество художника в этот период было связано с абстрактным искусством (конструктивизм), помимо прочего он проиллюстрировал несколько книг на идиш и создал иллюстрации к каждому из рассказов Ильи Эренбурга в сборнике «Шесть рассказов с лёгким концом».

Данная работа иллюстрирует один из рассказов этого издания под названием «Shift Kana» (Билет на лодку). Известный также под названием «Путешествие в Америку», он, вероятно, был задуман около 20 апреля 1922 г., поскольку на одной из шести других иллюстраций в книге есть вырезка из газеты с этой датой. Значение этой работы выходит далеко за рамки простого рисунка для книжной иллюстрации. Ее известность обусловлена сочетанием драматического качества изображения, загадочного содержания и использования еврейской символики.

Эта многослойная работа не поддаётся однозначной интерпретации. Принято считать, что Лисицкий хоронит старый еврейский мир в пользу нового мира революции; или что он прощается с Европой и Россией (Старым Светом), видя будущее в Америке. Однако коллаж следует рассматривать и в контексте рассказа Эренбурга: главный герой, старик, ждёт от своего сына билет на пароход в Америку, отсюда и название.

В рассказе присутствуют каббалистические элементы, а также описание погрома, что, возможно, объясняет наличие ивритских букв, намекающих на погребение. Хотя «Шифс Карта» является самой сильной еврейской работой Лисицкого в визуальном плане, это также последний пример, в котором он использует еврейские символы.

Интерьер синагоги в Цфате, Марк Шагал (1931 г.)
Масло на холсте (Музей Израиля, Иерусалим)

Марк Шагал (1887-1985), художник русско-беларусского происхождения, известный своей необычной мечтательной изобразительной живописью, впервые посетил Эрец-Исраэль в 1931 году. Тогда он написал несколько работ в Иерусалиме и три картины маслом с изображением синагоги в Цфате. На картине, недавно приобретённой Музеем Израиля, изображена сефардская синагога Ха-Ари, которая сегодня практически не изменилась с тех пор, как Шагал запечатлел её более шестидесяти лет назад. Пожалуй, это самый известный из многочисленных молитвенных домов Цфата, датируемый, по крайней мере, началом XVI века.

Сквозь глубокие окна старой синагоги проникает сильный солнечный свет, пронизывая сводчатый, выбеленный интерьер голубоватой полуденной дымкой тёплого весеннего дня. Насыщенные красно-коричневые оттенки занавесей ковчега и эскизно прорисованные цветочные мотивы, освещающие окно-розу над ним и люнет правого окна, придают помещению атмосферу праздника. Большой центральный бимах, устремлённый вверх в драматическом порыве, заставляющем вспомнить о Вавилонской башне, образует фокус композиции. Ее нижняя часть огорожена близко расположенными деревянными перекладинами, а верхняя раскрывается, как цветок, к небу, придавая ей почти мистические размеры. Бородатый мужчина в шляпе, сидящий на перилах лестницы, ведущей к биме, выглядит странным образом подвешенным в воздухе, напоминая галерею парящих фигур в стиле современного искусства Шагала.

Эта работа, передающая причудливое и в то же время трепетное отношение художника к еврейской жизни и традициям, также является свидетельством первого сильного знакомства Шагала с Эрец-Исраэль. Его поздние работы, изобилующие еврейской символикой, далеки по духу от картин, написанных Шагалом в Цфате. Сильно пострадав от травматических событий Холокоста, Шагал так и не смог вернуть то детское, мечтательное настроение, которое охватило его в старой синагоге Цфата.

Жертвоприношение Исаака, Менаше Кадишман (1884 г.)
Акрил на холсте (Музей Израиля, Иерусалим)

Художник и скульптор Менаше Кадишман (р. 1932) – израильтянин, бывший член кибуца. В этой работе 1984 года, посвящённой библейскому сюжету о жертвоприношении Исаака, изображены три фигуры: Авраам и Сара изображены справа, а Исаак – посередине. Гора Мория отделяет родителей от сына, а слева в сцену входит осел. В правом углу на прямоугольной фигуре, напоминающей жертвенный алтарь, стоит ваза с цветами. Модернистский «наивный» стиль картины соответствует стилю и красочной палитре художника начала 1980-х годов.

Кадишман трактовал эту знакомую тему во многом иначе, чем традиционные изображения этой сцены в европейском и израильском искусстве. Художник намеренно игнорирует библейский «счастливый конец», в котором вместо мальчика в жертву приносится баран. Вместо этого он решает показать Исаака в чёрной одежде, со скелетным лицом, уже мёртвым и похороненным в кургане, который занимает место священной горы.

Ещё одно отклонение от привычной иконографической традиции этой сцены – появление Сары рядом с Авраамом. Согласно сюжету книги Бытия, Сара осталась в стороне, когда её муж отправился с сыном в зловещее путешествие. Добавив Сару в композицию, Кадишман подчеркнул страшное отличие своей версии истории.

Для многих израильтян 1984 год был травматичным. На северном фронте Израиля погибло много молодых солдат, ставших жертвами военной кампании в Ливане, начавшейся двумя годами ранее. Люди поколения Кадишмана чувствовали, что родители отправляют детей в Ливан как жертвенных агнцев, а сами остаются в безопасности, защищённые от опасности своим возрастом. Хотя осел упоминается в библейском тексте (Бытие 22:3-5), здесь он предстаёт как эсхатологический символ, указывающий на возможный приход Мессии, а вместе с ним и на воскрешение мёртвых, что придаёт этой мрачной в иных случаях картине немного надежды.

Натюрморт с еврейскими предметами, Иссахар Райбек (1925 г.)
Масло и коллаж на холсте (Музей Израиля, Иерусалим)

Иссахар Райбек (1897-1935) родился в Елизаветграде в 1897 г. в хасидской семье. Учился в художественной академии в столице Украины Киеве. Во втором десятилетии XX века еврейская община в Киеве и других центрах России переживала художественный расцвет в относительно либеральной атмосфере. Творчество Рвбека в это время отражает синтез еврейской народной художественной традиции и современных течений русского авангарда, включая кубизм, конструктивизм и супрематизм.

Картину «Натюрморт с еврейскими предметами» Райбек написал в 1925 году, вернувшись после 4-летнего пребывания в Берлине. В этой работе он использует кубистское членение и супрематическую форму в центре натюрморта в качестве современной декорации для представления праздника Суккот.

Райбек изображает три важных обычая праздника. Зрителю предлагается встать перед столом и принять участие в праздновании. Первый обычай, связанный с четырьмя видами (арбаа миним) Суккота, заключается в том, что в правой руке держат пальмовую ветвь (лулав), миртовые веточки (хадасим) и ивовые ветви (аравот), а в левой – цитрон (этрог) и размахивают ими во время чтения молитвы Халлель (Хвала Богу).

Второй обычай связан с тем, что на столе лежит открытый праздничный молитвенник с молитвой о дожде, читаемой после Галлеля. Третий обычай изображён на жёлтом супрематическом квадрате в раме окна. Мы видим популярную гравюру, на которой изображены хасиды, танцующие со свитками Торы вокруг кафедры, как это принято на девятый день Суккота в рамках праздника Симхат Тора. Создаётся впечатление, что от волнения праздника первый танцор протягивает руку за рамку гравюры и касается лулава.

Стол, «падающий» в правый угол картины, опирается на подсвечник. Чёрный ящик в левом углу стола напоминает свечу, а на образ пламени намекает цвет и форма этрога, обёрнутого льном. Фактура льна передана выразительным белым импасто, толстыми слоями краски. В то время как стол как бы падает вниз, лулав заставляет наш взгляд подняться к арке окна. Через арку открывается вид на отдалённую деревню. Деревня нарисована в натуралистическом стиле, мягкими цветовыми тонами, переходящими в светло-серый. По диагонали через всю сцену проходит деревянная доска, подчёркивающая, что это личное воспоминание недоступно зрителю.

В 1926 г. Райбек уехал в Париж, где начал писать картины в стиле Парижской школы. Он умер в Париже в 1935 году.

Мы с благодарностью признаём, что при подготовке этой статьи использовали материал из выдающегося издания «Шедевры еврейского искусства» (1994) под редакцией Ирис Фишоф.

Подробнее о развитии живописи и скульптуры см: История искусства.
Важные даты и хронологию событий см: Хронология: История искусства.