Выставка Александра Кацалапа «Моя территория и мегаполис». Живопись, скульптура

Александр принадлежит к тому типу художников, которые сосредоточены на собственных поисках, вне типичного в последние десятилетия желания непременно быть замеченным «на виду». Это не означает, что он не интересуется новыми веяниями, часто общается с коллегами, посещает выставки современного и традиционно-старого искусства, участвует в дискуссиях и просмотрах.

Однако, поверхностно это не сказывается на его творчестве. Зрелый художник и по возрасту и по складу, он всё «пропускает» сквозь собственные представления о том, что важно, что сиюминутно, преходящие, и в этом смысле самостоятелен и не подвержен чуждым влияниям. Находясь в дружеских отношениях с одним из выдающихся и старейших нонконформистов В. Н. Немухиным, Александр прислушивался к его советам, но воспринимал их критически. Работая в разных «манерах», всегда примеряя к ним критерий «сделанности», он одинаково далек, как от полного увлечения чисто живописно-пластическими приёмами, что заполняет нашу выставочную практику всем уже поднадоевшей «виртуозностью» абстракции, так и от «литературной зауми» сюжетного или концептуального толка. Он правдив, часто прямолинеен в отстаивании своего права, «своей территории», своего мироощущения: мира вещного, прочного, порой и с мистическими реминисценциями символов и намеков, но своего, отгороженного от суеты и мишуры повседневности. И знаки этой прочности – камни, строения, заборы, вечные животные, знаки – раскрывают свою многозначность порой вне намерений, вкладываемых в них автором.

Всё, что за «территорией», жизнь за возведенным им от посягательств «агрессивного чужого» забором – это и чудн`ое и ч`удное. Да и в манере художника, его «дотошности» или «фантозийности» часто сочетаются как приемы «примитивизма», «наива», так и концептуальной многозначности без желания одурачить зрителя, который всё равно распознает, где ему «свою образованность показать хочут». Работы Александра традиционны и современны, что-то напоминают, но абсолютно свои, отличны от всего другого. А в этом, мне кажется, есть главное качество подлинного творчества.