Выставка живописи Оксаны Мигур ЛЮДИ И СТЕНЫ

– А ты уроки сделала? И музыкой позанималась? А посуду помыла? Собаку вывела? Ну, тогда можешь порисовать.

И так почти 50 лет.

Уроки так и не сделала. Посуды перемыла тонну, но она все равно заводится. Собака умерла. Пианино продали, а дети выросли. Теперь можно и порисовать.

Забыть о том, что я хочу порисовать, не давали друзья. Они были художниками, и на посуду им было наплевать. Они напоминали мне об этом долгие годы, по очереди, пока каждый из них был жив.

На всякий случай я всё же после работы (каким-то директором чего-то) три года отучилась в Академии Художеств, в рисовальных классах. Это пригодилось.

Живя во Франции, удивилась тому, что мне совершенно не хочется писать средневековые замки и офигительные лавандовые поля. Наверное, потому что думать удобнее на привычном материале. Тем более, что и с ним я ещё не разобралась.

Где начинается небо?

Наверное, прямо от земли и наверх. Впрочем, трудно вообразить себе, что двигаешь небо ногами, когда ходишь. Тогда представляется, что оно начинается где-то на уровне глаз или того места, которым мы про него думаем. Граница между землёй и небом – занятное место.

Оксана Мигур

<…> … работы Оксаны Мигур – это своеобразная антропология; сообщая довольно много нелицеприятного об изображенных ею людях (те бывают раздражительны и жалки, агрессивны и меланхоличны, деловиты и капризены), художница догадывается о главном: об их беззащитности. Картины Оксаны – весьма доверительные, при практическом отсутствии мозгового копания, или «дух захватывающих» нагромождений интриги. Так стена, плоскость, может стать листом «антропологической анкеты» (таблицей?), а последняя – страницей дневника (локусом «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет»).

Собственно, и живопись Оксаны именно доверчивая; характерная для большинства работ холодная гамма не препятствует «включению сопереживания»; многослойная манера письма, создающая сложную фактуру, кажется доказательством неоднократных правок, то есть: ответственного отношения. Острые ракурсы – особенно в натюрмортах, но не только – подсказывают смещающийся, «пляшущий», эмоционально окрашенный взгляд; подчас акцентированный мазок суть «отпечаток руки», будто гарантирующий подлинность…

Алексей Курбановский, искусствовед