«Я могу победить горе» Эмили Дикинсон, краткое содержание читать ~4 мин.

С присущей ей игривой иронией и нахальной дерзостью Эмили Дикинсон в стихотворении 252 «Я могу победить горе» отвергает агонию эмоциональных страданий – агония делает её только сильнее, живее, но радость, даже малейший намёк на радость, – это совсем другое дело.

Стихотворение, написанное, скорее всего, в 1862 году (учитывая, как мало стихов она опубликовала за свою жизнь, датировка стихов Дикинсон – неточная наука), отражает пожизненное увлечение Дикинсон динамикой эмоционального страдания и тем, как глубоко раненое сердце славно продолжает биться, переворачивая общепринятый аргумент и делая вывод, что именно ожидание счастья, а не его предвкушение, делает сердце слабым.

Поскольку биография Дикинсон занимает столь большое место в её творчестве, а также потому, что её стали изображать как великую американскую затворницу, вечно депрессивную и неизлечимо меланхоличную, «Поэма 252» часто читается как анатомия эмоционального опустошения, отказа Дикинсон от радости и принятия боли одиночества. Однако сам текст открывает гораздо более широкие и светлые горизонты интерпретации: Дикинсон высмеивает размеры собственной боли и утверждает, что переносить горе – это нечто сродни её сверхспособностям.

Биография поэта

Эмили Элизабет Дикинсон родилась 10 декабря 1830 года в тихом студенческом городке Амхерст, штат Массачусетс, где её отец был успешным адвокатом и попечителем Амхерстского колледжа. Дикинсон рано проявила себя как заядлый и нестандартный читатель, заинтригованный христианскими богословскими трудами, передовыми теоретическими работами в области науки, метафизической поэзией английского Возрождения и провокационными эссе трансценденталистов Новой Англии.

В 1847 году Дикинсон недолго училась в женской семинарии Маунт-Холиок, ныне колледж Маунт-Холиок, а затем вернулась домой в Амхерст. Не выходя замуж, Дикинсон, которая была застенчивой по характеру, вела тихий образ жизни, редко выходя из дома своей семьи, но поддерживая переписку с близкими друзьями и младшими братьями и сёстрами, в то же время сохраняя суматошное социальное расписание своего отца.

К 1850 году Дикинсон начала сочинять оригинальные стихи. Увлечённая процессом, посредством которого интеллект формирует эмоциональные переживания, используя метафоры, Дикинсон создавала поэтические строки, отличные от поэзии её эпохи. Она сократила поэтические строки до минимализма, изменила грамматическое употребление слов, создала свой индивидуальный стиль пунктуации и капитализации, а также переработала нежные ритмы протестантских гимнов, которые она любила.

Ее стихи были настолько индивидуальны в своих тематических исследованиях – например, динамика любви, смерти и борьбы за цель – и настолько радикальны в своей формальной структуре, что редко находили сочувствующего издателя.

На протяжении десятилетий Дикинсон делилась своими стихами с друзьями, но в остальное время тщательно организовывала свои стихи, которые никогда не озаглавливала и редко датировала, в связки, перевязанные лентой, в ящиках под своей кроватью.

К моменту её смерти количество её стихов превышало 1700. Те немногие стихи, которые она опубликовала, пострадали от рук назойливых редакторов, пытавшихся сделать её эксцентричные стихи обычными, менее поразительными.

После смерти Дикинсон в мае 1886 года в возрасте 55 лет её семья обнаружила архив её поэзии и начала публиковать её стихи. Однако полный том её стихов появится лишь спустя почти 75 лет после её смерти.

Стихотворение не имеет никакого контекста, никакой предыстории, чтобы объяснить начальную декларацию. Это заявление, столь же тревожное, сколь и шокирующее, кажется, предложено только самой говорящей. Заявление смелое во многом потому, что оно противоречит здравому смыслу. “Я могу переплыть Горе целыми бассейнами, я к этому привыкла”.

Таким образом, мы узнаем два необычных факта о говорящей: 1) она жила с болью, причём из-за слова «горе» мы предполагаем, что это была эмоциональная боль, а не физическая; 2) и что эмоциональная боль не опустошила её, что на самом деле она научилась справляться с этой болью и овладела ею, потому что она живёт с ней.

Природа боли – это вопрос предположения, возможно, потерянная любовь, смерть, финансовые трудности, духовный кризис в отношениях с её Богом, а может быть, свободно плавающая печаль. Поскольку стихотворение отказывается от конкретики, оно приглашает к идентификации с говорящим.

Перевернув логику с ног на голову, оратор продолжает уверять нас, что с горем она справится, но она не уверена, как она справится с «малейшим толчком» радости. Действительно, она лишь полушутя говорит, что радость настолько дезориентирует её, привыкшую к печали, что она будет шататься и спотыкаться, как неосторожный пьяница. Забавляясь этой идеей, она предупреждает камешки на улице, о которые она теоретически могла бы споткнуться, опьянённая неожиданным счастьем, чтобы они не насмехались над её неуклюжестью.