«О генеалогии морали» Фридриха Ницше, краткое содержание читать ~11 мин.

«Генеалогия морали» – это книга, написанная Фридрихом Ницше, немецким философом, который родился 15 октября 1844 года и умер 24 августа 1900 года. Эта книга была одним из наиболее известных произведений Фридриха Ницше, за которые он стал известен. Издательство Hackett Publishing Company опубликовало эту книгу в 1987 году. Первоначально книга была опубликована на немецком языке, а затем переведена Модемари Кларк на английский.

Книга состоит из трёх трактатов. Первый трактат называется «Добро и зло, хорошее и плохое» и посвящён сравнению того, что богатые люди думают о рабах и что рабы думают о богатых. Второй трактат называется «Вина, плохая совесть» и рассказывает о происхождении чувства вины и о том, что оно на самом деле означает. Последний трактат называется «Что означают аскетические идеалы?» и рассказывает об аскетизме и о том, что «человек скорее пожелает небытия, чем не пожелает».

Первый трактат: «Добро и зло»

Ницше объясняет, что две противоположные пары: «Добро и зло» и «Хорошо и плохо», по сути, имеют разное происхождение. Далее он утверждает, что добро технически не выдерживает критики, поскольку некоторые версии добра являются злом. Например, человек, который делает добро, потому что его вынуждает к этому неправильное представление о морали, находится в рабстве, что является злом. Поэтому его добро будет испорчено его предположениями.

Он рассматривает взгляд на добро как разновидность благородства. В благородной жизни добро предполагает зло, так же как в бою необходимы враги. Абстракция зарождается в этой динамике, когда слабые начинают навязывать структуры власти, угрожающие окончательной гибелью для «злодеев» и окончательным благом для «хороших». Ницше отмечает, что в греческом языке слова «плохой» и «злой» происходят от «никчёмный» и «дурнорожденный», соответственно.

Для наглядности Ницше придумывает «белокурого зверя», чтобы доказать, что люди по сути своей животные, и нет ничего плохого в том, что субординация существует в соответствии с животной силой, поскольку так происходит в природе. Ницше утверждает, что хищник не является злом, если убивает свою жертву.

Второй трактат: «Вина»

Ницше считает человека подавленным чувством вины. Это проявляется в забывчивости, которая не позволяет вспомнить о природной интуиции. Здесь развивается невосприимчивое моральное чувство. Поскольку в нашем мире существуют системы долгов, то, видимо, иногда люди оказываются в долгу за свои проступки. Поэтому среди людей, запутавшихся в том, как себя вести, возникают религии.

Ницше излагает сложный аргумент в пользу развития человеческой репрессии, в основном связанный с навязыванием порядка в кочевых обществах, что привело к чувству внутреннего ада и виктимизации. Поклоняясь предкам, эти кочевники развивают в себе чувство «бога», развивающегося в сонме предков.

Поэтому у слабых и бессильных развивается ложное чувство, что плохое обращение с ними будет оправдано богом, которого, по утверждению Ницше, не существует. Таким образом, чувство вины – это рудиментарная эмоция.

Третий трактат: «Аскетические идеалы»

Рассмотрение аскетических идеалов начинается с утверждения Ницше о том, что аскетизм имеет смысл. Это особенно верно для художников, философов, женщин, физиологических жертв, священников и святых, в таком порядке. Однако Ницше не признает, что, возможно, аскетическая мудрость содержит истинную мудрость – скорее, это побочный продукт человеческого принуждения посвятить свою жизнь чему-то.

Затем он объясняет, какой будет иллюзорная добродетель для каждого класса благодетелей.

В конце книги речь идёт о разворачивающемся чувстве сложной морали, которое мучает современных людей. Он объясняет происхождение различных «добродетелей», объясняя их происхождение исполнением желаний или играми во власть. В результате он отвергает всякое чувство обязанности подчиняться своему моральному компасу, объясняя каждый импульс как часть долгого, бессмысленного, неуправляемого процесса.

Список персонажей

Артур Шопенгауэр

Немецкий философ, который сначала оказал такое влияние на мышление Ницше, а затем стал объектом его гнева и насмешек, когда тот отвернулся от него, является постоянным персонажем произведений Ницше. К этому моменту в его карьере этот поворот уже произошёл, и человек, у которого Ницше разработал большую часть своих теорий о человеческой воле, стал одним из двух, ведущих Германию к гибели.

Рихард Вагнер

Композитор классической музыки, наиболее известный сейчас американцам как человек, написавший волнующую музыку, которую герой Роберта Дюваля любит включать через громкоговорители своих вертолётов во время атак в фильме «Апокалипсис сегодня», – это другой человек, ведущий Германию к гибели. Вагнер также пострадал от гнева меркантильного Ницше: некогда близкий друг, он написал целую книгу, чтобы осудить неудачи Вагнера.

Стендаль

Стендаль – это имя, под которым писал Мари-Анри Бейль. Ницше выделил его за то, что он дал наиболее определённое в мире высказывание о природе прекрасного: то, что действительно прекрасно, даёт обещание счастья.

Доктор Поль Рэ

Ницше обладал типом ума, который действует подобным образом: Доктор Пауль Рэ был назван самым значительным влиянием на публикацию этой книги, и Ницше никогда не обращался к нему, потому что презирал его с самого начала. Книга Рее «Происхождение морального чувства» описывается как такой том, в котором представлен такой «извращённый и порочный вид моральной философии», что сам факт того, что все, что в ней содержится, диаметрально противоположно взглядам самого Ницше, требует ответа.

Темы

Наше чувство «добра» было сконструировано.

Ницше даёт подробный, но умозрительный отчёт о том, как, по его мнению, наши сложные моральные кодексы развивались с течением времени. Он объясняет различные динамики, когда время от времени в истории человечества победитель в соревновании становится жертвой мятежа. Группа решает, что должны существовать определённые виды абстрактных ограничений на поведение человека, чтобы сделать игру более «честной». По мнению Ницше, правила диктует природа, а суждения человека – не более чем исполнение эгоистических желаний.

Сегодняшнее «Зло» ближе к природному «Добру».

То, что Ницше мог бы считать «истинным добром», соответствовало бы природным представлениям о добре и зле. Например, в бизнесе, скажем, хитроумные уловки и сделки считаются «злом» или «неправильными», но в природе такие уловки вознаграждаются и передаются будущим поколениям. Поэтому, если мы – животные, то природа, похоже, встала на сторону победителя, а не жертвы. Мнение о том, что «добро» – это то, что защищает беззащитных, для Ницше не более чем плохая шутка.

Аскетические идеалы не являются истинными идеалами.

Аскетизм – это религиозный процесс ограничения доступа к удовольствиям и вознаграждениям в качестве жертвы в достижении цели. Ницше использует этот термин для обозначения любых самоотверженных попыток достичь какого-то добродетельного идеала, не обязательно морального – например, он отмечает, что такая же потребность в идеале существует в искусстве, в философии, в религии и в самой природе – но все же Ницше объясняет, что, по его мнению, аскетические идеалы – это не более чем ошибочная вера человека в некое божество, проявляющаяся в его дисциплине.

В своём полемическом трактате «О генеалогии морали» Фридрих Ницше перекручивает стандартные заповеди морали в аппетитные кренделя, едва различимые от первоначальных концепций. Оценка тех, кого Ницше уничижительно называет «стадом», издавна гласит, что те, кто находится в рабстве у более могущественных, прочно удерживают моральное превосходство над теми, кто господствует, но философ выражает горячее несогласие с этим мнением, и основа этого несогласия составляет фундамент «Генеалогии морали».

Фридрих Ницше агрессивно обосновывает противоположную интерпретацию, возлагая ответственность за перенос того, что, по его мнению, является естественным состоянием морали, на восхождение иудео-христианской религии к господствующему положению. В рамках этого возвышения сохраняется мораль, созданная непосредственно в результате исторической трансформации от подчинения к суверенитету. В ходе этого преобразования и превращения в субъект превосходства и власти иудео-христианская мораль сохранила свою цель навязывания более высоких стандартов добродетельной кротости, преследования и подчинения внешним динамикам для определения человека, чем ценности силы, характера и способности воли к власти.

Тревога Ницше за будущее человечества отличается повторяющейся темой, позитивно настойчивым повторением послания, предупреждающего об опасности, которую несёт в себе такая мораль: умышленная виктимизация, которая разрушала и будет разрушать способность человечества обрести соответствующее чувство благородства. Предрасположенность к жалости к себе, самоотречению и самопожертвованию в обмен на награду, которой можно насладиться только после смерти, которую христианство взрастило среди своих новообращённых, остаётся живой и здоровой и сегодня, хотя и в несколько изменённом проявлении.

Опасность жреческо-рабской морали, которую представлял Ницше, проявляется в современном обществе в различных формах, одна из которых особенно заметна. Эта опасность воплотилась в иррациональной преданности поддержанию провальной системы образования, основанной на виктимизации и слабости, которая жёстко навязывает архитектуру стандартизации посредственности для масс, слишком сильно фокусируясь на слабостях учеников, вместо того чтобы стремиться к благородству, смещая фокус обучения на сильные стороны отдельных учеников. Если учесть, что система образования является современным эквивалентом церковной организации, изначально ответственной за распространение евангелия священническо-рабской морали, которую критикует Ницше, становится ясно, что опасность этой системы морали остаётся такой же большой.

Второе эссе: «Вина», «дурная совесть» и смежные вопросы

Второе эссе следует за вышеупомянутым с самого начала. Хотя это не означает, что его первоначальный (неморальный) предок – это одно и то же. Собственно говоря, именно отсюда исходит вся дальнейшая критика. В конечном счёте, Ницше считает, что все они (и их противоположности) имеют одно и то же неморальное начало.

Поэтому описание этих основных характеристик – происхождения ценностей – и является основной задачей. Один из способов восприятия таких целей – рассматривать их как арки, устремлённые к эпифеноменам божеств. Это будет описано с заключительной экспликацией накопления родового долга. Таким образом, главный вопрос, который возникает: что означает долг и его аксиома кредит? Далее это отношение также создаёт прецедент, в котором Ницше снова критикует генеалогов.

Здесь мы должны вспомнить (см.: эссе первое), что Ницше в последний раз остался косоглазым. Учитывая, что все животные уже действуют по инстинкту – и, следовательно, обладают только пассивной памятью – может ли это быть действительно тем местом, где человек научился давать обещания, активно помнить их и таким образом поддерживать договор со своей культурой – а затем и с самим собой? – Как он становится активным? Ницше, однако, не отрицает прямо движение к бескорыстию (далее: «дурная совесть»). Тем не менее, достаточно сказать, что что бы ни послужило толчком – и долгое время культивировало – отход от наших инстинктов: это должно быть неморально. Проще говоря: нечто, противоречащее просто нашей физиологии, что навсегда сохраняется. Отсюда возникает память путём принуждения к психической боли: тогда же возникает и скелет психики.

Протокультура, таким образом, порождает экономику поведения через культурные «нравы». Наказание, таким образом, является достаточным; для погашения долга, а также для того, чтобы вина была забыта. На самом деле, этот шаблон страдания, возможно, баланс страдания, как имеющий некую ценность, все же является искусственным переносом на бессмысленность страдания, заложенную в природе. Таким образом, человеку позволено помнить, рассчитывать и планировать будущее. Имея достаточно мнемонической памяти о том, что «не» делать, он может начать думать в терминах обещаний: что он «хочет» делать – и просит других делать. Таким образом, в конце концов, созревает суверенная совесть. Однако её обратная сторона, «плохая совесть», появляется также, возможно, даже раньше, у тех, кто слишком слаб, чтобы изгнать свой долг – и, таким образом, сохраняет внутренний конфликт. Поэтому они обращают его на себя, отрицая своё эго, интернализируя «вину». Таким образом, их ценности являются реактивными.

Однако полный переход от наказания старого к справедливости нового не будет раскрыт напрямую. Повторим, что первое является предварительным условием для досовременного христианства и современных интерпретаций справедливости – которые развиваются из этих истоков в той мере, в какой они их переосмысливают.В заключение позвольте вернуться к приходу божеств.

Любое сознание, тем не менее, не может избежать того факта, что долг перед своей культурой: своими прародителями: является единственным видом долга, который постоянно накапливается, и постоянно требует погашения. Для суверена, возьмём, к примеру, древних греков, поклонение через празднества Дионису, зрелища жестокости, соответствует их способности забывать вину. И наоборот, иудео-христианский Бог, основанный на максиме «вины», вечно живёт в их нечистой совести. Далее, что ещё более любопытно, поскольку их Бог послал своего собственного сына, чтобы оплатить их долг, он парадоксальным образом становится тем, что навсегда остаётся неатонируемым.