«Родимое пятно» Натаниэля Хоторна, краткое содержание читать ~7 мин.

Произведение «Родимое пятно» Натаниэля Хоторна (1804-1864) было первоначально опубликовано в мартовском номере «The Pioneer» за 1843 год, недолговечном литературном периодическом издании, которое также первым опубликовало знаменитое «Сердце-обличитель» Эдгара Аллана По. Позднее рассказ «Родимое пятно» был опубликован в сборнике рассказов Хоторна «Мхи старой усадьбы» в 1846 году.

Натаниэль Готорн, считающийся одним из выдающихся американских писателей девятнадцатого века, имел довольно типичную для своего времени карьерную траекторию. Он начал с того, что сосредоточился исключительно на коротких рассказах, а затем перешёл к более длинной форме романа. Возможно, он наиболее известен благодаря этим последним произведениям, самым известным из которых является «Алая буква», но его короткие рассказы сыграли ключевую роль в определении титанического перехода девятнадцатого века от готического ужаса к научной фантастике.

В «Родимом пятне» представлены оба этих жанра, и он также считается основополагающим произведением мрачного романтизма. Она находится в общественном достоянии и доступна из открытых источников.

Главный герой рассказа, Эйлмер, – учёный, живущий в захватывающее время «второй половины прошлого века». Только что было изобретено электричество, а также различные другие методы, с помощью которых люди могут управлять миром природы. Но, несмотря на увлечённость Эйлмера своей работой и её манящий потенциал открыть «секрет творческой силы и, возможно, создать новые миры для себя», он решает найти себе жену. Он женится на Джорджиане, и хотя он очень любит свою новую невесту, он в равной степени предан своим научным исследованиям. Возможно, когда-нибудь он полюбит её сильнее, объясняет рассказчик, но только если их брак каким-то образом соединится с его любовью к науке.

Вскоре после свадьбы Эйлмера все больше беспокоит родимое пятно на щеке Джорджианы. Он спрашивает её, не думала ли она когда-нибудь удалить его. Джорджиана отвечает, что привыкла к тому, что мужчины воспринимают эксцентричность как положительную черту, но Эйлмер не согласен. Лицо Джорджианы, утверждает он, было создано природой почти идеальным; даже малейший дефект «шокирует». Джорджиана глубоко уязвлена его замечанием. Она убеждена, что Эйлмер “не может любить то, что шокирует его”.

Родимое пятно Джорджианы, расположенное в центре её левой щеки, красное и по форме напоминает маленькую руку. Оно сливается с кожей, когда она краснеет, но выделяется, когда она бледна. Кажется, что оно “глубоко вплетено в текстуру и сущность её лица”. Сторонники Джорджианы говорят, что её, должно быть, коснулась фея, когда она была младенцем. Другие женщины, завидуя её невероятной красоте, утверждают, что родимое пятно портит её и делает уродливой. Со своей стороны, Эйлмер желает, чтобы родимого пятна не существовало, потому что оно портит “единственный живой образец идеальной красоты”. Совершенство Джорджианы во всех других аспектах делает Эйлмера все более нетерпимым к родимому пятну. Для него родимое пятно становится олицетворением «рокового изъяна человечества, который природа в той или иной форме неизгладимо отпечатывает на всех своих произведениях».

Эйлмер становится все более одержимым родимым пятном, и Джорджиана все чаще замечает его отвращение. Из-за его неодобрения она бледнеет, и родимое пятно становится гораздо заметнее. Расстроенная, она спрашивает Эйлмера, помнит ли он сон, приснившийся ему накануне. С некоторым усилием он наконец вспоминает: ему снилось, что он и его слуга Аминадаб пытались удалить родимое пятно с помощью операции, но чем глубже Эйлмер резал, тем дальше вниз он находил руку, до которой не мог дотянуться, и в конце концов обнаружил, что она крепко обвилась вокруг сердца Джорджианы.

Вместо того чтобы успокоить Эйлмера, этот сон лишь придаёт ему ещё больше решимости вырезать родимое пятно, несмотря на чувство вины за то, как далеко он может зайти, чтобы удалить его, и какой ценой. Джорджиана заявляет, что готова пойти на любую опасность во имя его удаления, так как не может вынести ужаса Эйлмера перед ней. Эйлмер соглашается попробовать и целует её в щеку – ту, на которой нет клейма.

Они решают провести операцию в лаборатории, где Эйлмер ранее сделал много открытий в области естественных наук, включая некоторые, связанные с работой человеческого тела. Однако от этого направления экспериментов его удержали неудачи. В лаборатории Джорджиана падает в обморок, когда Эйлмер собирается её утешить, но не может не вздрогнуть при виде её родимого пятна. Он зовёт своего слугу Аминадаба, чтобы тот помог ему. Аминадаб – крупный мужчина с лохматыми волосами, которые дымятся от работы в лаборатории; рассказчик противопоставляет его телесность “бледной, интеллектуальной” внешности Джорджианы, в которой есть «духовный» элемент. Аминадаб говорит, что если бы Джорджиана была его женой, он бы оставил родинку в покое.

Джорджиана просыпается в помещении лаборатории, которое Эйлмер переделал так, чтобы оно напоминало прекрасную квартиру, оснащённую несколькими парфюмерными лампами. Эффект магический; Эйлмер уверен в себе, чувствуя, что “может очертить вокруг неё магический круг, в который не может вторгнуться зло”. Он успокаивает её с помощью приятных оптических иллюзий и отвлекающих факторов; его истории имеют научное происхождение, но в них чувствуется магическая атмосфера. Он дарит Джорджиане прекрасный цветок и предлагает ей сорвать его и насладиться им; однако план не удаётся: цветок завял, как только она к нему прикоснулась. Эйлмер пытается сделать её портрет – процесс, напоминающий раннюю фотографию, – но результат оказывается не слишком удачным: Родимое пятно Джорджианы стало ещё более явным, чем прежде. Он уничтожает результат в кислоте.

После некоторого времени работы в лаборатории с Аминадабом, Эйлмер производит пузырёк с жидкостью, которая, по его словам, является «эликсиром бессмертия», обладающим алхимической силой продлевать или прекращать жизнь, а также способностью удалять поверхностные пятна. Он не подействует на Джорджиану, знает Эйлмер, поскольку его сила лишь поверхностна. Он неоднократно спрашивает Джорджиану о её состоянии. Джорджиана чувствует, что что-то в квартире – ароматы или что-то другое – стало вызывать у неё странные ощущения. Она видит собственное отражение и находит своё родимое пятно ещё более отталкивающим, чем у Эйлмера.

Она проводит время за чтением книги с результатами исследований Эйлмера и чувствует себя очарованной его гением, но она “не могла не заметить, что его самые великолепные успехи почти неизменно оборачивались неудачами”. Она видит в этих недостатках доказательство ограниченности человека, и это заставляет её любить его ещё больше. Она идёт за Эйлмером в лабораторию, где он работает, намереваясь рассказать ему о новом симптоме, который она испытывает.

В его лаборатории яростно работает печь. Сам Эйлмер бледен и сосредоточен, он наблюдает за системой титрования и паникует, когда обнаруживает, что Джорджиана последовала за ним. Джорджиана сталкивается с ним, и Эйлмер признается, что для удаления метки осталось только одно решение – новый эликсир, над которым он сейчас работает. Каким бы ни было решение, Джорджиана соглашается на него; вернувшись в свою комнату, она размышляет о том, насколько «благородна» любовь Эйлмера, что он недоволен её земной природой и стремится к её совершенству.

Эйлмер приносит ей сквозняк, который, как он демонстрирует на больном растении, должен избавить Джорджиану от метки. Джорджиана с жаром выпивает его и засыпает. Эйлмер записывает её состояние, время от времени целует клеймо, хотя оно его отталкивает. К его восторгу, пока он наблюдает, клеймо начинает исчезать.

Айлмер отдёргивает занавеску, и солнечный свет падает на лицо Джорджианы. Аминадаб смеётся, и Эйлмер присоединяется к нему, ещё не понимая, в чем дело. Джорджиана просыпается и обращается к Эйлмеру с нежностью, говоря ему, что он поступил благородно, даже если “отверг лучшее, что могла предложить земля!”. Она говорит ему, что умирает. Когда родинка исчезает, лечение проходит успешно, она умирает. Аминадаб снова смеётся: окончательная победа земного над небесным. Повествователь завершает рассказ нравоучительным высказыванием, укоряя Эйлмера за стремление к совершенству в земном царстве.