Клятва Горациев Жак-Луи Давид (1748-1825)

В шедевре неоклассицизма, написанном накануне Французской революции, Жак-Луи Давид изобразил начало эпической римской истории в «Клятве Горациев». Патриотизм и мужское самопожертвование проявляются в страстном решении, которое определяет судьбу семьи и нации как в лучшую, так и в худшую сторону. В этой статье мы увидим, как разворачивается драма обеих историй, исследуя шедевр Давида.

Время патриотизма и страсти

Если вы когда-нибудь слышали фразу «картина стоит тысячи слов», то сегодня вы лучше поймете её смысл, поскольку мы откроем для себя римский эпос, воплощенный в «Клятве Горациев» Жака-Луи Давида – настоящей иконе неоклассического искусства.

При подготовке картины Давид обратился к трудам римского историка Тита Ливия, или, как его называют по-английски, Ливия, чтобы изобразить акт патриотизма, который в конечном итоге разрешил конфликт между Римом и близлежащим городом Альба-Лонга. Пытаясь избежать ненужного кровопролития, цари городов договорились послать бойцов от имени своего народа, чтобы те сражались насмерть, а выжившие провозгласили победу за свой город. Три брата из рода Горациев вызвались сражаться от имени Рима. Они сразились со своими двоюродными братьями, тремя братьями из рода Куриациев, сражаясь за народ Альба-Лонги.

Существует две версии картины «Клятва Горациев»: оригинал хранится в парижском Музее Лувра, а копия, заказанная влиятельным графом де Водрей в 1786 году, находится в Художественном музее Толедо в штате Огайо, США. Оригинальная картина была заказана Шарлем-Клодом Флахо де ла Билладери, помощником короля Людовика XVI, за пять лет до грядущей Французской революции. В картине «Клятва Горациев» Жак-Луи Давид демонстрирует всю силу неоклассицизма через яркую композицию, сдержанные цвета и сдержанные эмоции.

Патриотизм

Композиция очевидна, поскольку картина разделена на три части. В левой трети картины братья Гораций стоят в прямой и угловатой позе с вытянутыми вперед руками – властный жест. Женщины, сестры Гораций, сгорблены в правой трети картины. Отец семейства находится ровно посередине, в обрамлении колонн благородного дома.

Мужественные формы мужчин четко контрастируют с округлыми формами сестер и детей. Эту закономерность повторяют и прямые колонны, обрамляющие картину и делящие её на трети с округлыми арками между ними. Все вместе их формы ведут наш взгляд к четкой фокальной точке: оружию, которое держит в руках отец, вершине композиции.

В целеустремленной храбрости братья обещают сражаться за своё отечество, пощадить жизни многих людей и объединить два города под единой властью. Король Франции Людовик XVI хотел, чтобы эта картина пробудила в его народе преданность стране. Давайте посмотрим на предвосхищение драмы, которая следует за их решимостью сражаться. В неоклассическом искусстве меня привлекает то, что в композиции заложены более глубокие эмоции. Они проявляются через цвет и выражение лица.

Отец

Когда он протягивает сыновьям мечи, голова отца наклонена вверх – обычное положение, когда он смотрит в сторону спасения. Его брови нахмурены, а рот частично приоткрыт. Он выражает эмоции беспокойства и надежды.

Братья

В отличие от отца и сестер, глаза братьев Горациев неподвижны, их лица полны непоколебимой серьёзности, создавая атмосферу стоического долга. Их выпрямленные руки завершают мужественные, статные образы. Два брата на заднем плане наклоняются вперед, придавая своим действиям агрессивный характер. Однако они не полностью свободны от эмоций. Прекрасная деталь – яростное объятие братьев во время произнесения клятвы. Эти объятия передают сильное чувство товарищества, которое братья испытывают друг к другу. Они связаны друг с другом патриотическим долгом, но в то же время демонстрируют ощущение неотложности ситуации и желание прижаться к своим буквальным братьям по оружию – мощное предвестие их ещё неизвестной судьбы.

Сестры

Самые яркие эмоции в картине передают сестры и их дети. Они сгорбились в печали из-за того, что означает принесенная клятва. По сюжету, сестры замужем за братьями Куриациями, поэтому они будут скорбеть при любом исходе поединка. Либо они потеряют своих братьев, либо своих мужей. Они расположены на картине почти как отражение происходящего, как слезное следствие патриотического решения. Даже если это избавит народ от смерти, он потеряет самых близких людей.

Страсть

Для Жака-Луи Давида «Клятва Горациев» не имела постоянного успеха. Картина, как и изображенная на ней клятва, стала своего рода сигналом к грядущей войне 1789 года. Вскоре после создания картины в страну ворвались залитые кровью челюсти Французской революции. В самом определении слова «страсть» можно прочитать слова «сильная» и «неконтролируемая». Это определяет и судьбу братьев Горациев, и Жака-Луи Давида.

По сюжету, когда братья встречаются с Куриацием, чтобы сразиться, двух братьев Горациев сразу же убивают. Оказавшись в меньшинстве, последний брат Гораций бежит, оставив позади братьев, которые когда-то обнимали его, но его бегство длилось недолго, так как он использовал своё отступление как уловку. Он вернулся к бою, теперь он мог пробиваться сквозь братьев Куриатти по одному. Последний брат Гораций принес победу народу Рима. Когда он вернулся, его сестра, увидев, что плащ, который она сшила для своего мужа, теперь накинут на её брата-победителя, упала и разрыдалась. Разгневанный тем, что она оплакивает погибшего мужа, несмотря на смерть двух её братьев, брат-победитель Гораций вонзил своё оружие в сестру и убил её. Город, который он только что пощадил своей победой, теперь стоял перед ним в качестве обвинителей, и он предстал перед судом за убийство своей сестры-римлянки.

Как и последний брат Гораций, Жак-Луи Давид также был обвинен страной, которую он любил и сплотил своим шедевром. В конце концов его посадили в тюрьму за то, что он участвовал в голосовании за обезглавливание того самого короля, который заказал «Клятву Горациев».

Свидетель

Жак-Луи Давид был виртуозным живописцем – возможно, величайшим художником эпохи неоклассицизма. Его работы были монументальны и, как видно на примере «Клятвы Горациев», оказывали невообразимое влияние на людей. Истинная сила искусства проявляется и продолжает проявляться через людей, которые становятся его свидетелями и получают от него понимание. Одно лицо с картины, о котором ещё не рассказывалось в этой статье, – это лицо ребёнка, который отказывался смотреть в сторону. Возможно, именно глазами этого ребёнка, решившего стать свидетелем события, которое изменит жизнь семей Горациев и Куриациев, Жак-Луи Давид хотел, чтобы мы увидели и запомнили его.