«Рождение трагедии из духа музыки» Фридриха Ницше, краткое содержание читать ~9 мин.

Фридрих Ницше написал «Рождение трагедии», чтобы признать и отметить инь и ян жизни. В частности, Ницше стремился донести до своих читателей, насколько важна жизненная дихотомия для развития личности и творчества человека. Эта книга была первоначально опубликована в 1871 году.

Другими словами, человек может найти смысл и цель как в красоте и порядке, так и в грубости и хаосе. Он даёт литературную жизнь такой дихотомии в сфере искусства, что помогает формировать и придавать подлинность творчеству.

Ницше – немецкий философ, родившийся в 1844 году и умерший в 1900-м. Он бросил вызов основам христианства и этики, пытаясь разоблачить хрупкое мышление и предоставить то, что он считал лучшей основой для человеческого процветания. У «Рождения трагедии» есть свои сторонники и критики.

Краткий пересказ

Книга Ницше «Рождение трагедии из духа музыки» – один из самых важных вкладов, когда-либо сделанных в наше понимание трагедии как формы искусства. В своей книге Ницше возвращается к истокам трагедии у древних греков и их празднику Диониса, на котором были представлены великие трагические пьесы Эсхила, Софокла и Еврипида. Он считает, что через трагический театр древние греки нашли решение проблемы нигилизма, или способ «оправдания жизни» перед лицом всех её ужасов и кошмаров. По этой причине Ницше считал трагедию высшей формой искусства.

Он объясняет контраст в жизни и в трагическом театре между «аполлоническим» и «дионисийским». Аполлоническое – это царство/реальность трезвости и различения границ, а дионисийское – царство – реальность полного единства и экстаза, в котором растворяются границы между людьми и вещами. Жизнь, по его мнению, это постоянная борьба между этими двумя началами, и в трагическом театре именно пение хора представляет дионисийское начало, в то время как диалог и другие действия представляют аполлоническое начало. Смешение этих двух начал в трагическом театре позволяло зрителям ощутить жизнь и состояние человека, наблюдая за трагедией.

Ницше объясняет, что дионисийское сознание имеет две стороны. Хотя оно может быть своего рода универсальным братством, оно также может быть опасным, диким и разрушительным. Греков, по его мнению, от такого варварства спасла их способность проводить границы через аполлоническое – именно эти границы позволили сформироваться древнегреческой цивилизации.

Трагедия, как следует из названия книги, в Древней Греции родилась из музыки. Актёры появились в трагических представлениях лишь позднее. Таким образом, Ницше утверждает, что хотя зрители в какой-то степени сопереживали трагическому герою, их основная идентификация происходила с хором. Это разделение между идентификацией с хором (дионисийской) и актёрами (аполлонической) создаёт в трагедии напряжение, благодаря которому зрители способны испытывать трагическую радость, или то, что Аристотель назвал «катарсисом». Сочувствуя участи и падению трагического героя, зрители тоже начинают падать навстречу гибели.

Однако, поскольку зрители в первую очередь идентифицируют себя с хором, Ницше утверждает, что они способны испытать экстатическую дионисийскую реальность того, что они на самом деле являются частью единого целого, которое может пережить разрушение одного отдельного человека, подобно тому, как водопад может пережить разрушение отдельных капель дождя. Благодаря этому опыту мы, зрители, получаем утешение даже перед лицом ужасной боли и страданий.

Однако слишком большой экстаз может привести к опасному опьянению и варварству. Мы не знаем, почему нас утешает трагедия, потому что мы защищены аполлонической поверхностью произведения, которая обманывает нас, заставляя поверить, что трагедия – это судьба отдельного человека в мире других людей. Когда древние греки выходили из театра, утверждает Ницше, они чувствовали себя «странно утешенными» и в то же время «готовыми к действию».

Ницше утверждает, что в руках Еврипида, который писал после Эсхила и одновременно с Софоклом, трагедия (как он её определяет) умерла. Он утверждает, что в его творчество вошёл «сократизм», а сократизм – это взгляд на реальность как на аполлоническую, то есть теоретически наука и техника способны решить любую проблему в мире. Если это так, то нет необходимости в каком-то «метафизическом комфорте», который человек находит в опыте дионисийца. Ницше утверждает, что современная культура основана на такого рода иллюзии, не понимая, что боль и смертность так же неотделимы от нашей жизни, как и для древних греков. Он предполагает, что нам необходимо возрождение трагедии, и говорит, что мы можем найти её в форме музыкальных драм Вагнера – человека, с которым Ницше дружил и которым очень восхищался.

Список персонажей

Аполлонийцы

В расчётах Ницше есть два типа греческих граждан. Первый – это аполлонец, трезвомыслящий человек, чья культура предвещает совершенство физической формы и, зачастую, способность к боевым действиям.

Дионисийцы

Культ дионисийцев был популярной греческой религиозной группой, которая отмечала праздники представлением высоких трагедий. Это второй класс греков, тех, кто озабочен метафизической перспективой преодоления страданий, превращения жизни в славу.

Трагики

Под дионисийской трагедией Ницше подразумевает трагические пьесы, написанные такими греческими трагиками, как Эсхил, Софокл и великий Еврипид. Этих художников Ницше считает лучшими художниками всех времён, потому что они, кажется, хорошо понимают проблему жизни: слава нужна для того, чтобы жизнь стоила того, чтобы жить, даже если она приводит к осуждению.

Аристотель

Обсуждая греческую трагедию, Ницше должен обратиться к Аристотелю, чьё мнение о греческой трагедии в частности помогло сформировать искусство драмы в западном мире. Позиция Аристотеля заключалась в том, что трагедия приносит катарсис через сочувствие. Ницше добавляет, что трагедия подобна групповому опыту и, следовательно, это экстатический опыт.

Темы

Трагедия как ответ на нигилизм

Природа греческой трагедии означает, что герои обязательно сталкиваются с неизвестным. Их судьбы всегда рассматриваются в контексте пьесы, поэтому истинной темой греческой трагедии является не гордость, а бессмысленность жизни. Греки знали это о себе, и Аристотель много писал о том, как искусство формировало культуру. Идея толпы, смотрящей пьесу, которая заставляет каждого почувствовать что-то глубокое и болезненное в контексте его групповой идентичности, является ответом на нигилизм, говорит Ницше, потому что она помогает каждому понять больший контекст его жизни.

Трагедия как высшая форма искусства

Ницше также серьёзно доказывает, что греческая трагедия – это вершина человеческого искусства. Есть много причин, по которым можно было бы так утверждать, но для Ницше это всего лишь один критерий, который отличает трагедию от всех других видов искусства: Она правильно диагностирует проблему человеческой жизни, а именно то, что нам всегда кажется, что все имеет смысл, даже когда мы сами роем себе могилу. Чтобы понять это, рассмотрим высокомерие героя, который верит, что никогда не столкнётся с бедой. Соответствующим наказанием за это (согласно трагической форме) является то, что боги показывают герою ограниченность его человечности. Именно это пытается сделать Ницше как мыслитель и писатель – он хочет обеспокоить тех, кто испытывает ложное чувство уверенности в жизни. Поэтому Ницше считает греческую трагедию самым чистым искусством, поскольку она напоминает культуре о хаосе и страданиях.

Роль аудитории

В произведении истинного художественного гения, а это звание Ницше, скорее всего, приписал бы любому из великих греческих трагиков, смысл предельно ясен. История представляет собой угрозу для зрителей. Но, в отличие от того, чтобы переживать историю как персонаж истории (как это обычно происходит в жизни), все персонажи отстранены от роли зрителей. Роль этой аудитории представляет большой интерес для Ницше. Он рассуждает вместе с Аристотелем о том, почему людям нравится театр, но в своём мнении о зрителях он расходится с греческим философом. Ницше считает, что пребывание в группе позволяет участникам ощутить чувство безопасности, которое раскрывает их сознание. Они могли бы отвернуться, если бы на улице произошла трагедия, но в контексте театра зрители почти вынуждены терпеть любые эмоции, которые может вызвать артист.

Последствия знания

Дионисийское знание представляет собой понимание сокровенных реалий нашего мира, и порой «Рождение трагедии» демонстрирует, что зачастую нам лучше не знать правду о нашем существовании, вселенной и космосе.

Хотя «Рождение трагедии» – многогранная книга, затрагивающая множество тем, одна из них – ценность и последствия знания. Эта тема была актуальна в конце XIX века, когда традиционная европейская эпистемология начала демонстрировать слабость перед лицом научного прогресса. Западная культура веками опиралась на удобный идеологический центр христианства, но по мере быстрого развития модернизма научные методы распространялись вместе с открытиями в области физических наук, которые угрожали объяснить наш мир и вселенную в физических, а не метафизических терминах. Теория эволюции Дарвина обострила и без того нарастающий конфликт между религиозной идеологией и научными фактами, и человек XIX века был вынужден переосмыслить себя, своё место, цель и ценность в мире, который он населял.

Однако это была самоповрежденная рана, результат нашего сократовского стремления к знаниям, которое, по мнению Ницше, ускорило научный позитивизм – что, в конечном счёте, привело к децентрации христианства. И когда это произошло, западные мыслители боролись с экзистенциальным кризисом. Крах религии в XIX веке вызвал широко распространённый психологический и эпистемологический кризис, который, как опасался Ницше, может привести к нигилизму: убеждению, что жизнь не стоит того, чтобы её проживать.

Ницше – циник и критик, в лучшем случае. Он не склонен легкомысленно хвалить кого-либо или что-либо, но в «Рождении трагедии» Ницше просто не может удержаться. Никогда ещё ни в одном человеческом искусстве, ни в одном последующем, люди не задумывали художественного опыта, столь оригинального и истинного, как греческие трагики. Таково, по крайней мере, мнение Ницше, и он раскрывает его в этих эссе, в конечном счёте объясняя, какую роль сыграла греческая трагедия в формировании образованной публики.

Видите ли, в греческих трагедиях просвещение героя не является необязательным. Благодаря страсти и пылкости, которые дионисийцы привносили в театральные представления (например, все они, скорее всего, были очень пьяны), греческие трагедии могли стать очень грандиозными по масштабу, до такой степени, что иногда пьесы воспринимались как религиозные мифы. А поскольку театр сам по себе обеспечивал структуру, которая заставляла людей действительно обращать внимание, все становились свидетелями одного и того же в одно и то же время, что означало, что эффект от пьесы ещё раз умножался благодаря групповой психологии зрителей. В результате повествование превратилось в своего рода религиозный опыт, который должен был обеспокоить и расстроить тех, кто гордился своей оценкой жизни.

Гордыня для Ницше выглядела примерно так: Человек, который не боится неизвестности, который верит, что самые большие вопросы жизни просто «решатся сами собой» или что-то в этом роде, был бы гордым, потому что жизнь настолько полна страданий и хаоса, что даже самые лучшие, самые сильные, самые мудрые из нас не могут избежать жизни, не потерпев какого-то серьёзного поражения. Для Ницше в этом заключалась ценность трагедии, и именно для этой цели она и была создана.