Томас Гейнсборо:
английский портретист и пейзажист читать ~12 мин.

Как и три других известных английских пейзажиста — Джон Кром (1768–1821), Джон Констебл (1776–1837) и Джон Селл-Котман (1782–1842) — Томас Гейнсборо (Thomas Gainsborough) был родом из Восточной Англии. Он, подобно им, черпал раннее вдохновение у голландских мастеров пейзажной живописи.

Гейнсборо родился в Садбери, Суффолк, в семье торговца тканями и изготовителя саванов. Он рано проявил любовь к искусству, которая питалась красотой окружающих пейзажей. Прежде чем ему исполнилось пятнадцать лет, его таланты стали столь очевидны, что в 1741 году отец отправил его в Лондон и доверил опеке серебрящика, имя которого ныне утрачено для истории. В Лондоне Гейнсборо, как полагают, начал своё обучение у французского гравёра Юбера-Франсуа Гравело, известного своими иллюстрациями и дизайном. Этот период помог ему освоить основы композиции и рисунка.

Картины Томас Гейнсборо

Позднее Гейнсборо продолжил своё образование в Академии Сент-Мартинс-Лейн — одной из ведущих художественных школ того времени. Затем он обучался под руководством Фрэнсиса Хеймана (1708–1776), выдающегося девонского художника, специализировавшегося на портретах и исторических картинах. Хейман, будучи одним из основателей Королевской академии, оказал существенное влияние на становление молодого Гейнсборо. Впоследствии Гейнсборо открыл собственную мастерскую в Хаттон-Гарден, где работал как портретист, пейзажист и создавал модели для итальянских мастеров изобразительного искусства.

Ипсвич и Бат

Вероятно, в Лондоне он не достиг значительного успеха, поскольку в 1745 году вернулся в родной город. В том же году он женился на Маргарет Берр, сестре одного из деловых партнёров своего отца. Вскоре после этого они переехали в Ипсвич, где Гейнсборо оставался до 1760 года, посвящая себя пейзажам и портретам местных жителей. В Ипсвиче он познакомился с Филиппом Тикнессом, губернатором укреплённого форта Ландгард, который оказывал ему поддержку и стал его близким другом.

В 1760 году по совету Тикнесса Гейнсборо покинул Ипсвич, стремясь найти более широкое поле для своих талантов, и открыл мастерскую в недавно возведённом Цирке Бат. Здесь популярность и успех не заставили себя ждать. К 1768 году он достиг достаточной репутации, чтобы стать одним из тридцати шести основателей Королевской академии.

В 1774 году он снова сменил место жительства, обосновавшись в Лондоне, в Шомберг-Хаусе на Пэлл-Мэлл. Там он сразу стал самым серьёзным соперником Джошуа Рейнольдса, ведущего портретиста того времени. Заказы посыпались на него, и он стал любимым художником королевской семьи, выполняя портреты Георга III, королевы Шарлотты и других членов двора в Виндзорском дворце. В 1783 году спор относительно развешивания одной из его картин в Королевской академии вынудил его отозвать свои работы. После этого инцидента он больше никогда не выставлялся там.

В 1788 году у него развился рак шеи. В том же году он скончался и, по собственному желанию, был похоронен на кладбище Кью, где его могилу отмечает очень простой камень.

Карьера и стиль живописи

Рабочая жизнь Гейнсборо естественным образом делится на три периода, каждый продолжительностью около четырнадцати лет: 1746–1760 годы в Ипсвиче, 1760–1774 годы в Бате и 1774–1788 годы в Лондоне. Каждый период имеет свои отличительные особенности, но различие между первым и вторым периодами более выражено, чем между вторым и третьим.

В начале первого периода манера письма Гейнсборо была точной и детальной как в портретах, так и в пейзажах. Она, вероятно, во многом обязана влиянию голландских мастеров-реалистов, чьи работы часто хранились в частных коллекциях восточноанглийских усадеб. Пейзажи Гейнсборо более подробно рассматриваются в отдельном разделе. Достаточно отметить, что в них, как и в ранних портретах, он демонстрирует тщательность и педантичную аккуратность, присущую голландской манере.

Однако даже в ранний период, до полного развития его наиболее ярких индивидуальных качеств, в его работах присутствовала утончённость и элегантность, принадлежащие исключительно ему. Некоторые ранние портреты напоминают работы Фрэнсиса Хеймана, что подтверждает традицию ученичества Гейнсборо у него. Тем не менее, он был настолько естественным и инстинктивным художником, что влияние других не приводило к простому подражанию. Его отклик на искусство и природу оставался глубоко личным. Он не стремился к оригинальности и, безусловно, не был сознательным революционером, но в некоторых отношениях его изысканная художественная живопись была более оригинальной, чем у любого другого английского художника.

Однажды в письме он назвал себя «оригиналом» в смысле человека, которого можно охарактеризовать как «персонажа» из-за уникальных личных черт. В том же смысле он был оригинален и в своей живописи, которая пронизана неповторимым и неуловимым качеством индивидуальности, столь же узнаваемым, как почерк или черты лица.

Портретная живопись и фигуративные работы

Самые ранние известные работы Гейнсборо не обладают той свободой кисти и живостью, которые позднее проявятся в его портретах и пейзажах. Однако уже во время пребывания в Ипсвиче его манера начала трансформироваться: голландская дотошность уступила место более живому, но не менее деликатному стилю, который точнее соответствовал его восприятию природы. Джошуа Рейнольдс, как известно, искал в своих сюжетах нечто постоянное и прочное, но более острая и тонкая чувствительность Гейнсборо заставляла его особенно осознавать преходящее — мимолётные искры, исчезающие прежде, чем мы их полностью осознаем.

Практическая точность голландской техники не могла передать эти редкие мгновения, однако инстинкт Гейнсборо давал ему средство их уловить. Он умел «ловить на лету», но это лишь часть правды: именно свобода мазка обеспечивает живость изображения и отсутствие застывшей статичности. Это придаёт его картинам выраженную меланхолию и живое настроение, похожее на ощущения у Ватто, но с радостью, которую невозможно забыть. Тем не менее, эта печаль не является сентиментальной — она естественна и непроизвольна.

Картины, написанные Гейнсборо со своими двумя дочерьми в детстве, особенно та, где обе девочки гоняются за бабочкой (1755, Национальная галерея, Лондон), ярче других ранних работ демонстрируют это качество. Они также показывают его необычайную чувствительность к форме и ту деликатность, с которой он наблюдал и фиксировал тончайшие вариации поверхности и контура. Эти и другие масляные картины детей ещё раз подчёркивают контраст с Рейнольдсом: у детей Рейнольдса менее выражено чувство формы; они кажутся грубыми и сентиментальными, поскольку он навязывал им своё представление о счастливом детстве. Их красота чаще эффектна, но лишена той утончённой хрупкости и естественности, которыми обладают дети Гейнсборо.

К моменту написания портретов своих дочерей его способности к рисунку кистью были уже очень развиты, но после переезда в Бат свобода обращения с кистью стала ещё более выраженной.

Бат: влияние Ван Дейка — зрелость стиля

В Бате Гейнсборо попал под сильное влияние Ван Дейка, влияние которого, наряду с воздействием Рубенса, является наиболее значительным в поздний период его карьеры. В его работах нет прямого подражания Ван Дейку — следов имитации не прослеживается. Восхищение Гейнсборо им не знало границ, и он был глубоко увлечён его картинами; однако влияние этого восхищения на его собственное творчество лишь стимулировало и развивало естественные черты его гения.

Увеличение достоинства позирования, более величественный размах драпировок, более благородные композиции — все это внешние признаки влияния Ван Дейка. Однако самое ценное в творчестве Гейнсборо оставалось его собственной уникальной собственностью. Среди работ этого времени можно выделить: портрет госпожи Филип Тикнесс (1760) и портрет госпожи Уильям Генри Портман (1767).

В Бате стиль Гейнсборо достиг высшего развития, и хрупкость, а также небрежность, порой портившие некоторые поздние работы, ещё не проявились. Его успех в Бате был почти мгновенным, и влияние удачи, а также приток красивых, умных и воспитанных заказчиков, вероятно, сыграли не меньшую роль в изменении его стиля, чем влияние Ван Дейка. Он продолжал писать пейзажи, а также портреты, но растущая практика портретиста занимала всё больше времени. После первых лет в Бате у него, вероятно, уже не было достаточных возможностей для прямого наблюдения за натурой.

Характерными чертами зрелых работ Гейнсборо являются необычайно тонкое восприятие красоты и выразительности женских лиц, утончённое, естественное понимание характера, ощущение свежей и пульсирующей жизни. Всё это выражено свободой мазка и лёгкостью прикосновения к самой тонкой и текучей краске. Он обладал даром безошибочно улавливать сходство, подобно Рейнольдсу, и привносить в образ живой взгляд через мимолётное выражение, которое никогда не превращается в зафиксированную гримасу.

Эта способность к выразительности была широко признана в его время, но его критиковали за видимую небрежную свободу в обращении с кистью. Утверждалось, что при близком рассмотрении его работы распадаются на бессмысленные мазки краской. На самом деле эти аспекты тесно взаимосвязаны: живое, «дышащее» качество его живописи достигается отчасти свободой мазка, которая снимает жёсткость форм.

Рейнольдс в своём четырнадцатом «Дискурсе», произнесённом после смерти Гейнсборо, признавал важность свободной, намекающей кисти своего великого конкурента. Он высказал мнение, что дар получить хорошее сходство во многом зависел от неё: то есть, намёком, а не конкретным утверждением, он оставлял столько пространства для воображения, что каждый мог заполнить намёк согласно своему видению модели. Однако это едва ли вся правда, ибо на расстоянии, на котором картины предполагается рассматривать, мазки сливаются в единство и создают впечатление целостности. Сходство обеспечено его безошибочным чувством сути и тонким пониманием формы. Его прикосновение придаёт этому образу незабываемую искру жизни, делающую его работу уникальной. Некоторые из лучших образцов портретного творчества Гейнсборо в Англии можно увидеть в Национальной портретной галерее в Лондоне.

Пейзажное искусство Гейнсборо

Будучи единственным живописцем маслом, который в какой-то мере может сравниться с Ричардом Уилсоном (1714–1782), Гейнсборо считается отцом английской пейзажной живописи. Его талант к пейзажу, возможно, равен таланту Уилсона, но тот факт, что большую часть времени он вынужден был посвящать портретной живописи, помешал ему развить свои способности в той же мере. Его ранняя работа в аккуратной и подробной голландской манере была атмосферной и правдивой. Картина «Корнардский лес» (Национальная галерея) ярко иллюстрирует этот этап его творчества. Она наполнена тщательным и детальным исследованием, как и другие его ранние пейзажи. На основе такого подробного изучения позднее был сформирован его зрелый стиль.

После переезда из Ипсвича в Бат влияние Рубенса заменило голландских мастеров. И хотя искренность чувств остаётся, его пейзажи фактически становятся более искусственными по структуре и цвету. Деревья тёплого, богатого коричневого оттенка подчёркивают синие тона неба, и основные элементы композиции расположены более обдуманно. Но даже когда он сильнее всего поддавался влиянию других художников, Гейнсборо оставался инстинктивным живописцем. Хотя манера может происходить от Рубенса, остаётся неотъемлемое чувство, которое принадлежит только ему. Тематика его картин в основном заимствована из восточноанглийских сцен его юности, и в поздних работах эти сцены окутаны памятью.

Гейнсборо никогда не тяготел к классической школе пейзажа, не говоря уже о «великом стиле» в изобразительном искусстве фигуры. Тем не менее, его пейзажи в каком-то смысле идеальны и воспринимаются через золотистый туман счастливых воспоминаний, что придаёт им такую же меланхолию, как и его фигуративным картинам. Это был его мир, куда он сбегал от ежедневных мелких ссор и раздражений жизни портретиста. Этот мир наполнен невинной сельской жизнью, которая резко отличает его от мира Ричарда Уилсона.

Уилсон иногда вводит фигуры в свои пейзажи, но по сути это лишь пятна света или темноты, чья функция — дизайн. Однако у Гейнсборо фигуры являются носителями настроения и концентрируют в себе смутные устремления, которые пронизывают его живопись.

В своей простой и искренней манере Гейнсборо был предшественником Джона Констебла. У него такая же любовь к огромным массам деревьев и к небу, движущимся облакам. Если бы его жизненный путь сложился иначе, он мог бы опередить инновации Констебла. Но так сложилось, что Констебл и трагически недолго проживший Ричард Паркс Бонингтон (1802–1828) сумели перевести эту глубокую любовь к домашней природе в формы, которые произвели революцию в искусстве Европы.

Гейнсборо работал в акварели так же, как и маслом. Его наброски в этом средстве отличаются свежим порывом, спонтанностью и широтой, но и они несут элемент условности. Они принадлежат старой мастерской традиции акварели и являются набросками композиции, света и тени, подготовляющими к масляной живописи, а не завершёнными произведениями сами по себе. Но это не умаляет их очарования, и на фоне угольных, меловых, акварельных набросков и гравюр на мягкой подложке гравюры-лайнеры рисунки ранних топографических чертёжников выглядят очень робкими и неуверенными.

Поздняя жизнь

В поздние годы Гейнсборо начал писать идеализированные сюжеты сельской жизни, такие как «Дверь коттеджа» (1780), наряду с картинами деревенских нищих детей, цыган и детей, занятых трудом — печальные и оборванные, но всё же не голодные. Иногда его картины становились неустойчивыми и бесформенными. В любом случае, занятие профессиональной портретной живописью раздражало его. Ему не хватало терпения к скучным и утомительным заказчикам, и он был слишком естественным и инстинктивным художником, чтобы это не отражалось в его работах. Иногда он писал неудачные картины, и восхвалять их как шедевры не стоит.

В своём лучшем воплощении Томас Гейнсборо был очень великим художником, и его картины обладали качествами, которые сложно найти где-либо ещё. Качество его работы было неповторимым, и за исключением пейзажа он мало влиял на английскую школу живописи. С начала и до конца своей карьеры он писал так, как подсказывали его изысканные чувства, и ни в каком другом ключе.

Его портретная живопись представлена в Галерее Тейт и Национальной галерее в Лондоне, а также в лучших музеях искусства по всему миру, например, в Коллекции Фрика в Нью-Йорке.