«На краю империи» Уильяма Сомерсета Моэма, краткое содержание читать ~11 мин.

«На краю империи» («the Outstation») – короткий рассказ, опубликованный Сомерсетом Моэмом в 1926 году в составе сборника «Казуарина» («Дерево Казуарины»). «На краю империи», как и другие рассказы, является самостоятельным повествованием, которое объединяет книгу, поскольку представляет собой рассказ о том, каково было британским гражданам во время пика колониализма на Дальнем Востоке.

Повесть «На краю империи» вполне вписывается в тематику сборника, рассказывая об аванпосте в джунглях на Борнео и конфликте, который возникает между двумя единственными белыми людьми, которых можно увидеть на многие мили. Джордж Уорбертон поначалу кажется стереотипным выпускником Оксфорда, живущим в трущобах вдали от дома и стремящимся сохранить даже самые нелепые условности британской жизни на родине. На деле он оказывается довольно эффективным администратором, который, тем не менее, конфликтует с молодым подчинённым из низшего экономического класса.

Что особенно интересно в этом взгляде на колониализм и классовый снобизм среди туземцев, так это то, что конфликт между двумя англичанами принимает жестокий оборот от руки туземного слуги, у которого подчинённый задерживает причитающуюся ему зарплату. Именно англичанин Уорбертон предвидел вероятный исход этого решения. Ещё более захватывающим является то, что реальная суть истории заключается в решении Уорбертона не становиться активным агентом в предотвращении развития событий, которые он ясно видел.

Таким образом, «На краю империи» становится одним из самых горьких аллегорических произведений о том, что истинная природа британского колониализма заключается в сохранении английского образа жизни как можно дольше, чем в чем-либо другом.

Сюжет

Мистер Уорбертон, британец, владевший «Аутстейшн» на Борнео, попал туда, где он был, благодаря тому, что ему удавалось крутиться вокруг аристократов более богатой колонии, и они, думая, что Уорбертон сам богат, делились с ним своим богатством. Однако, чтобы заработать деньги, нужно их потратить, поэтому он играл в азартные игры, как будто был богат. Он быстро проиграл все свои деньги, и поэтому, что было самым очевидным решением в то время, он переехал в колонию Борнео, где мы его сейчас и встречаем.

На Борнео он прекрасно справляется сам с собой, и хотя временами он может быть снобом, он прекрасно ладит с местными жителями. Настоящее действие начинается, когда появляется австралиец по имени Алан Купер. Мистер Уорбертон был единственным белым человеком на острове в течение долгого времени, и он уже достаточно привык к этому, поэтому неожиданное появление Алана Купера его настораживает. Однако, учитывая все трудности, которые мистер Купер претерпел, чтобы добраться туда, мистер Уорбертон достаточно дружелюбен и предоставляет ему бунгало для проживания.

Когда они встречаются за ужином, каждый одетый в своём стиле, быстро происходит очевидное столкновение. Мистер Уорбертон, который, как мы уже слышали, склонен к снобизму, одет в свой обычный формальный британский костюм, а мистер Купер – в свою обычную повседневную одежду. Они явно конфликтуют, и мистер Купер отказывается слушать мистера Уорбертона, когда тот говорит о том, как обращаться с туземцами, и, наконец, дело доходит до кульминации, когда мистер Купер в лицо называет мистера Уорбертона «снобом».

На следующее утро мистера Купера находят мёртвым, убитым одним из туземцев.

Список персонажей

Джордж Уорбертон

В отдалённом форпосте в джунглях Борнео происходит столкновение культур между двумя единственными белыми людьми. Джордж Уорбертон – резидент. Он – воплощение культурного британского сноба с оксфордским образованием. И это несмотря на то, что последние двадцать из пятидесяти четырёх лет своей жизни он провёл на задворках цивилизации из-за падения с высоты вежливого британского общества, которое он горячо пытается воссоздать в джунглях.

Тем не менее, несмотря на свою принадлежность к высшему обществу и приверженность обычаям и условностям родины, далёкой от его колониального побега, он полюбил Борнео и уважает его коренное население на своих собственных условиях. Это сделало его весьма эффективным в его административном качестве и принесло ему определённое уважение со стороны коренного населения на их собственных условиях.

Аллен Купер

Другой белый человек в джунглях – это недавно прибывший 30-летний Аллен Купер, направленный на работу в качестве помощника Уорбертона. На первый взгляд можно предположить, что Купер лучше знаком с местной культурой. Хотя он и англичанин, он родом с Барбадоса и не разделяет привилегированное происхождение или душное образование своего босса.

Как и следовало ожидать, его происхождение из низшего класса вызывает у него врождённый антагонизм по отношению к Уорбертону, но ещё более удивительно то, с каким неуважением он относится к туземцам. В отличие от Уорбертона, он находит способ уважать их на любых условиях и платит за это крайнюю цену.

Абас

Двадцатилетний туземец – единственный слуга, который готов терпеть издевательства Купера, но не отказывается от работы. Абас тоже хочет уйти и остался только из-за страха перед последствиями со стороны своего дяди, слуги Уорбертона. Когда Уорбертон узнает, что Купер задерживает зарплату Абаса, он пытается предупредить его, что такая тактика может плохо кончиться, но Купер отказывается прислушаться к его совету. Явный намёк на то, что Уорбертон обладает властью, чтобы положить конец растущему напряжению задолго до того, как оно достигнет точки кипения, но он настолько сильно невзлюбил Купера, что когда Абас наконец не выдерживает, он не только избегает наказания, но и начинает подготавливаться Уорбертоном, чтобы в конечном итоге стать его собственным новым слугой.

Темы

Империалистический опыт

Моэм утверждает, что события, которые происходят в результате конфликта, разрастающегося между англичанами, находящимися в его центре, могли произойти только в период расцвета империалистической экспансии страны и только если оба мужчины находились в одной колонии. Почему? Потому что если бы они никогда не покидали Англию, то различия в классовом и социальном положении практически гарантировали бы, что у них никогда не было бы возможности вступить в конфликт друг с другом.

Локализация колониальной экономики

Конфликт между отношением иностранцев к коренному населению и британской колониальной Малайей даёт Моэму возможность пролить свет на колониальную стратегию, которая не часто изображается в рассказах, критикующих или защищающих эту систему. Прагматичный подход мистера Уорбертона к местным жителям не допускает желания безжалостно эксплуатировать их или идеалистически брать на себя роль ассимиляции их в превосходную культуру.

Его роль в сложном механизме колониализма заключается в эффективном управлении бизнесом, который, так уж получилось, опирается на колониальную рабочую силу. Благодаря Уорбертону читатель получает редкую возможность взглянуть на британский экспансионизм через призму колониальной микроэкономики, а не империалистической макроэкономики.

Психологические ловушки изоляционизма

В более широком исследовании империализма и колониализма целой нации можно найти тему, на которой зажигается фитиль повествования. Как настаивает Моэм, сноб с оксфордским образованием и хам с Барбадоса, скорее всего, никогда бы не пересеклись в Англии, а если бы и пересеклись, то у них было бы мало возможностей для того, чтобы знакомство переросло в презрение. Однако поместите этих двух мужчин в далёкое британское колониальное владение и заставьте их работать вместе, и единственное, что удержит это презрение от достижения точки кипения, будет симуляция их культурных различий на родине.

Трагические события были предопределены не столько классовыми различиями и личностными особенностями, сколько отсутствием на родине тех выходов, которые могли бы помочь снизить накал страстей, растущих между ними, до низкого уровня кипения. Вместо этого оба мужчины не являются символическими представителями своих классов, они фактически представляют собой класс в изолированном виде. Поэтому трагедия зависит не столько от различий в социальном классе, сколько от различий в личном классе. Засчитайте эту победу скорее Уорбертону, чем Оксфорду.

Представьте себе, если бы «ужас» «Сердца тьмы» Конрада был обратным. Что если бы «Мистах» Курц действительно страдал от мании величия, но вместо того, чтобы воплощать эту манию в жизнь в приступах мании величия, он просто руководил чрезвычайно эффективной операцией посреди джунглей. А если предположить, что это Марлоу сошёл с ума и умер? Ну, примером такой версии «Сердца тьмы» может быть «Станция» Сомерсета Моэма.

Часто при анализе рассказа Моэма, когда его пытаются вписать в местный контекст британского колониализма и классового разделения, упускается из виду тот факт, что мистер Уорбертон, безусловно, является близким кузеном Курца. Он тоже оказался на окраине общества – в Борне – и тоже идёт на некоторые сомнительные меры, чтобы сохранить свои европейские представления о «цивилизации», которые включают в себя одевание к ужину каждый вечер и обязательное чтение газет шестинедельной давности, чтобы повторить свой утренний распорядок дня, когда он ещё был частью этого цивилизованного общества.

Теперь он уже не тот. Он изгнан за роковой недостаток – быть плохим игроком в азартные игры – в глушь, но в этом изгнании он нашёл искупление для себя. Вопреки всему, заядлый игроман обнаружил в себе поистине удивительный талант к эффективному управлению. Колониальная система упорядочивается под руководством снобистского, но удивительно открытого мистера Уорбертона. И тут появляется мистер Купер, белый человек из низшего класса, родившийся в одной из колоний Англии. Можно подумать, что Купер лучше ладит с туземцами, чем Уорбертон, но он оказывается настоящим снобом и просто не может смириться с тем, что представители классов даже ниже того, к которому принадлежит он, не оказывают ему должного уважения.

В итоге получается, что сноб из высшего класса на самом деле здесь не сноб. По крайней мере, так кажется. Но под этим обманчивым уроком скрывается нечто гораздо более мрачное. Дело в том, что мистер Уорбертон – гораздо лучший сноб, чем мистер Купер, но он признал, что племенные сорта вроде тех, кто работает на систему, которой он управляет, делают из богов не завоевателей, а высших существ. И мистер Уорбертон показал себя высшим существом.

В начале повести его любимое место описывается как беседка в саду, где “из реки, протекавшей под ним, доносился голос, голос какого-то малайца, слишком робкого, чтобы решиться выйти на свет, и жалоба или обвинение мягко долетали до его ушей, ему нашёптывали информацию или полезный совет, который иначе никогда бы не попал в его официальное поле зрения”. Описательные способности Моэма здесь проявляются в полной мере; не проявляя желания выносить моральное суждение, он просто констатирует факт с такой мягкой иронией, что её можно не заметить. Ирония здесь есть: Мистер Уорбертон – мужчина, но то, что описывается, – это религиозный ритуал молитвы и мольбы. Далеко не трудно представить, что точно такое же предложение можно найти почти нетронутым в «Сердце тьмы» в качестве описания того, как Курц обращается со своими туземцами. Уорбертон – высоко наверху и на свету; его поклонники – во тьме внизу. Тайные молитвы и призывы совершаются в уединении. Уорбертон – благосклонный Курц.

Уорбертон также описывается как «странное существо», и его уникальные привычки одеваться на ужин в теплом Борнео так, как будто это вечерняя прогулка в Лондоне, или доставать газеты шестинедельной давности так, как будто они только что попали на порог его дома этим утром, только усиливают ощущение его инаковости. Это тот вид странных привычек, которые описываются как «эксцентричные», а не «сумасшедшие», и именно этим статусом пользуется Уорбертон. Все в нём превосходит его, и ему не нужно напрягаться, как Куперу, чтобы поддерживать этот статус. Он является естественным продолжением самого себя. Можно легко понять, почему эту историю так часто сводят к классовому различию, но дело в том, что Уорбертон уникален. Он не просто символ британского колониального превосходства; он превосходит даже тех белых, которых он оставил позади.

Принц Уэльский, с которым он развлекался (как Фальстаф?), стал королём, но он стал богом. Незначительным богом, конечно, и уж точно не бессмертным, но он – божество Борнео. Настолько, что даже когда белого человека убивает коричневый туземец, одного слова Уорбертона достаточно, чтобы это никогда не стало скандалом.

Королевство Уорбертона не намного меньше, чем у его старого друга, который когда-то был всего лишь принцем, но даже этот белый британец не пользуется таким поклоняющимся уважением и неограниченной властью, как Уорбертон. Пусть это всего лишь окраина Британской империи, но она принадлежит ему.